Миллион рублей за смерть ребенка. Как свести врачебные ошибки к минимуму?

Плата за ошибку

Решение суда о выплате рекорд­ной в истории российской медицины суммы было вынесено почти год назад. Но деньги пациентке клиника перечислила лишь на днях.

Напомним предысторию. Ирину Разину привезли в клинику С.-Петербургского медуниверситета им. Павлова в сентябре 2010 г. Воды отошли, но схватки отсутствовали, зато были сильные боли. На просьбы сделать кесарево сечение врачи посоветовали женщине не истерить и стали давить на живот. Но ребёнок не продвигался. Тогда акушерки попытались вытащить младенца через родовые пути, чем вызвали разрыв матки и сильнейшее кровотечение. И только после этого Ирину повезли на операцию. К тому времени ребёнок почти задохнулся. Его извлекли, но живым он был лишь формально. Из-за необратимых повреждений головного мозга малыш не мог двигаться, глотать, видеть и слышать. Когда врачи зашивали роженице матку, умудрились пришить к ней мочеточник.

Ирине предлагали отказаться от сына, но она муже­ственно постаралась продлить малышу жизнь. Через два года мучений ребёнок впал в кому и умер. Поняв, что она и сама осталась практически инвалидом, Ирина решила подать иск в суд на врачей, искалечивших жизнь ей и убивших её ребёнка. В суде вместо извинений и признания вины медики цинично ссылались на действия по инструкции, недоразумения и... природу. Мол, «природа так устроена, что некоторые женщины не могут родить без осложнений». Говорят, жуткие подробности трагедии заставили расплакаться даже судью. В итоге иск, несмотря на обжалование медиков, суд удовлетворил в полном объёме. На днях женщине перечислили 15 млн.

* * *

А вот совсем недавняя трагедия. Новосибирский райсуд смерть другого ребёнка оценил всего в 1 млн руб. Школьницу угробили во время операции по удалению камней из желчных протоков. «Судебно-медицинская экспертиза показала, что, если бы её выполнили с соблюдением всех стандартов, девочка осталась бы жива», — рассказала Юлия Стибикина, адвокат мамы девочки, директор Новосибирского филиала Центра медицинского права. Увидев, что ребёнку после первой операции стало хуже, медики прооперировали её повторно и тем, можно сказать, добили. Ведь, проведи врачи все положенные в таких случаях обследования, они бы выявили явные противопоказания для второй операции. Вместо того чтобы признать ошибку, доктора опять попытались спихнуть всё на роковую случайность — мол, тромбы закупорили жизненно важные артерии в лёгких. И даже местный Минздрав встал на сторону медиков. Справедливость восстановил суд.

* * *

Страшный список можно продолжать. В Твери 2-летний малыш попал в реанимацию после прививки в детсаду, сделанной несмотря на противопоказания. В Челябинской обл. 2-летней девочке во время промывания желудка порвали пищевод — ребёнок впал в кому. В Когалыме из-за ошибки анестезиолога у ребёнка во время операции (гулял и сломал ногу) остановилось сердце и повредились жизненно важные органы. И это всё лишь за последний месяц.

* * *

Так нужно ли судить врачей за ошибки и таким образом заставлять ценить жизнь и здоровье людей? Или позволять идти по горам трупов и таким образом учиться лечить правильно остальных пациентов?

Ценою в жизнь. Ежегодно от врачебных ошибок умирает больше людей, чем в ДТП

Подробнее

Советы юриста

Как доказать, что лечили неправильно?

Алексей Старченко, президент Национального агентства по безопасности пациентов и независимой экспертизе, д. м. н.:

— Доказательства — это выводы медицинской экспертизы. Провести её обязана страховая компания, которая выдала медицинский полис. Она за это получает деньги от государства. И она независима, потому что не подчиняется Минздраву. По заявлению пациента, который сомневается в том, что его лечили правильно, эксперты запрашивают всю медицинскую документацию и делают заключение. Если пациент с ним не согласен, он может обратиться в территориальный Фонд обязательного медстрахования и попросить провести повторную экспертизу. Всё это бесплатно для пациента, в отличие от судмедэкспертизы, назначенной в рамках судебного процесса. Если у пациента уже есть на руках выводы экспертизы страховой компании, которая выявила дефекты, то экспертиза, назначенная судом, уже не сможет просто так написать, что лечили правильно. Нужно опровергнуть выводы страховой компании, что намного сложнее.

Если человек умер в больнице, у родственников есть законное право направить тело умершего на судмедэкспертизу сразу, по горячим следам. Нужно написать заявление главврачу, что они не доверяют патолого­анатому больницы, поэтому просят провести судмедэкспертизу. Более того, у них есть право отрядить определённого врача, которому они доверяют, на вскрытие. А потом получить на руки полное заключение, обратиться с ним в страховую компанию и обжаловать выводы больницы в суде.

За

За убийство должны отвечать!

Кто возьмёт на себя смелость объяснять тяготы врачебной профессии матери ребёнка, загубленного руками медиков? Это в России 15 млн руб. — рекордная сумма компенсации. А в Великобритании, например, родителям ребёнка, ставшего инвалидом из-за ошибки врачей при родах, заплатили 15 млн фунтов. На Западе давно усвоили — моральные терзания способны испытывать далеко не все. А вот материальное наказание заставит и медика, и учреждение, в котором он трудится, серьёзно задуматься.

«По факту получается, что в нашей стране жизнь человека ценится значительно дешевле, чем в большинстве цивилизованных стран, — считает адвокат Владимир Постанюк. — Это связано со многими причинами. Но основным является тот факт, что у нас позволяют относиться к жизни человека не как к ценности, а как к вещи, которую, если та испортится, можно легко заменить новой. Вот почему взыскать моральный вред за врачебные ошибки, которые ведут к летальному исходу или пожизненной инвалидности, в нашей стране проблематично. Размер вреда потерпевшая сторона определяет в большей степени на основании перенесённых потрясений, моральных и нравст­венных страданий, связанных с действиями или бездействием медперсонала. Для каждого он свой. При этом ничего чётко не прописано ни на законодательном, ни даже на прецедентном уровне.

Однако при рассмотрении иска о взыскании морального вреда судьям дано право определять размер на своё усмотрение “в пределах разумного”. Границы данного предела законодатели не определили, и фактически получается, что размер вреда определяет человек, который сам никогда не бывал в подобной ситуации. Разжалобить судей с целью услышать решение о взыскании всей запрошенной суммы морального вреда не представляется возможным, так как априори судья должен быть независимым, объективным и беспристрастным. К сожалению, в большей степени судьи, вынося решения, всё равно руководствуются исключительно своими внутренними убеждениями. Поэтому необходимо более тщательно подходить к вопросу подготовки и сбора доказательств морального вреда. Всем понятно, что даже 15 млн не смогут вернуть ребёнка. Но наказание рублём — единственный способ воздействия на недобросовестных медработников, способ заставить их смотреть на жизнь и здоровье людей как на высшую ценность».

Только заставляя медицин­ских сотрудников и общество в целом не только теоретически (морально), но и практически (финансово) ценить жизнь и здоровье пациентов, можно надеяться на то, что когда-нибудь и в России человек станет самым важным, а не просто винтиком в государственном колесе.

Против

Наказывают тех, кто готов рискнуть?

Как ни парадоксально, сегодняшняя система часто обрушивается на тех, кто лечит по совести, а вот халтурщики часто остаются безнаказанными, считает Алексей Алексеев, врач-невролог:

— На нас периодически приходят жалобы. От начальства — потому что слишком активно внедряем новые методы лечения, так как хотим лечить человека в соответствии с международными стандартами. От пациентов — на то, что не лечим, а проще говоря, не используем устаревшие, но понятные и известные им методики. В Средние века была традиция лечить головные боли выпусканием злого духа с помощью дырки в черепе... Так что, и нам дырки продолжать делать?

А судьи кто?

Бесправны сегодня не только врачи, но и пациенты. Регулярно мы видим выписки, заключения от разнообразнейших специалистов о том, что проводились дорогостоящие вмешательства за бюджетный счёт, которые не имели смысла или даже пошли во вред больному. Соответственно некоторые врачи, занимаясь просто зарабатыванием денег, забывают про совесть. Так что суды нужны. Вопрос — в отношении кого? Если врач руководствуется не желанием понять причину болезни, вылечить, а другими мотивами, скажем, заработать денег, он всегда сможет навязать пациенту любое лечение. Например, убедить пациента, что если ему как можно быстрее не сделать дорогостоящую операцию, то у него откажут ноги. Или внушить, что при таком сочетании группы крови, резус-фактора и полосок на ногтях больного завт­ра хватит инсульт. Да любая врачебная комиссия скажет, что это бред. Но комиссия назначается только в случае жалоб пациентов. А все ли пожалуются? Нет, кто-то будет считать, что его спасли от смерти, даже если в итоге сделали инвалидом.

А если в больнице нет нужных лекарств или у Фонда обязательного медстрахования (ФОМС) закончились деньги на высокотехнологичные операции, тоже надо судить врача? Как могут в ФОМС — структуре, куда отчисляется 5,1% от всех доходов работающих россиян, — кончиться деньги?! В советские времена профсоюзная организация, получавшая 2% отчислений со всего Советского Союза, была мощнейшей финансовой структурой! Значит, структуре не хватает контроля — деньги либо осваиваются неэффективно, либо разворовываются.

Благодетели?

В одном из отдалённых регионов у ребёнка поднялась невысокая температура, родители вызвали «скорую», та не приехала — согласно стандартам лечения при невысокой температуре «скорая» приезжать не обязана, а у врачей неотложки была масса иных вызовов. Через сутки родители сами привезли малыша в больницу, где он скончался от отёка мозга. Но, простите, как «скорая» может приехать к несрочному вроде бы пациенту, когда есть куча экстренных вызовов, а она одна на район? Так кого судить? Врачей больницы, которые уже не могли помочь? Неторопливых родителей? «Скорую», что не приехала сразу? Или чиновников местного Минздрава за то, что не могут закупить необходимое количество машин?

Есть печальные цифры. В России смертность от инсультов в 6 раз выше, чем во Франции. Да, нередко это иллюстрация врачебного непрофессионализма. Но это и пример отсутствия сознательности граждан. Лечение — это всегда процесс сотрудничества врача с пациентом. И ещё хочу предостеречь. Сегодня есть компании, которые якобы занимаются защитой прав пациентов, а на самом деле — вымогательст­вом денег. Прибыльный такой гуманизм.

Врач или рвач? Как пациентам не попасть в лапы мошенников

Подробнее

Врач не всесилен

Гузель Улумбекова, председатель правления Ассоциации медобществ по качеству, д.м.н.:

— Проблема врачебных ошибок есть в любой стране, — говорит — Например, в США в 2013 г. в ходе исследования выяснилось, что в результате неверных действий медработников при стационарном лечении умирает около 400 тыс. пациентов (16% от всех умерших) в год — как в клинике, так и впоследствии на дому. Половину этих смертей можно было бы предотвратить. У нас такой статистики даже не ведется. Но если предположить, что в России умирают хотя бы столько же (а не больше) пациентов, то это около 300 тыс. пациентов в год, что близко к числу умерших от новообразований.

Кто виноват? Врач прежде всего — человек, он не всесилен. Ему приходится сталкиваться с бесконечно сложными проявлениями болезней. Каждый пациент глубоко индивидуален. Поэтому лечение, которое помогало одному больному, может не дать результата у другого. У врача может не оказаться под рукой необходимых лекарств, возможности провести современные диагностические исследования, зачастую не хватает времени на обдумывание решения, консультацию с коллегами. При этом медик постоянно работает в напряженной обстановке, сталкивается с обостренным восприятием больного и его родственников. Плюс к этому — системные проблемы в здравоохранении.

Как свести врачебные ошибки к минимуму? Качественно обучать в вузе, дать возможность непрерывно повышать квалификацию, создать нормальные условия труда и отдыха. Когда у врача в поликлинике есть всего 10 минут на осмотр пациента, риск ошибки возрастает. Если врачу, чтобы заработать на жизнь, приходится постоянно трудиться с двойной нагрузкой, он также рано или поздно может совершить ошибку — от усталости. В России контроль за врачами есть, порой даже избыточный, а обеспечения качества медпомощи, по сути — нет.

Не хочу снимать ответственность с докторов, но важно, чтобы и пациент выполнял врачебные рекомендации, проявлял элементарное уважение к врачу. К сожалению, общество, потребляя медицинские услуги как нечто само собой разумеющееся, забыло, что для достижения хорошего результата обязательства должны быть обоюдными. В итоге бывает, что один случай ошибки после многих тысяч спасенных жизней раздувается до «крестового похода» против врачей.