.jpg)
Александр Гольц, военный эксперт, зам. главного редактора интернет-издания «Ежедневный журнал»
Поскольку армия во все века состояла, по большому счёту, из людей и оружия, поговорим о них отдельно. Сердюков принял ту армию, которая досталась стране в наследие от СССР. В мире такая армия называется мобилизационной: пришла война - все мужчины встали под ружьё. Она хороша для стран, где много парней призывного возраста (например, для Китая), но никак не для современной России. Начиная с 2011 г. и до 2025-го количество молодых людей в возрасте 18 лет у нас будет составлять 600-650 тыс. человек, т. е. российская армия не сможет вести глобальную войну, даже если призвать всех подчистую. У С. Шойгу посему два выхода. Первый: честно признать, что Россия ни при каких условиях не сможет иметь Вооружённые силы численностью в 1 млн человек, а затем продолжить начатую Сердюковым кампанию по набору контрактников и лет через 10 отказаться от призыва вообще. Второй: вернуться к двум, а лучше - трём годам службы по призыву и так покрыть дефицит кадров. Многие в Минобороны склоняются ко второму. Но готово ли политическое руководство к неизбежным социальным последствиям подобного шага - большой вопрос.
Теперь о «железе». Не секрет: всё, что у нас называется современной техникой (за исключением редчайших образцов), - лишь модернизация старых добрых советских систем ПВО С-300, истребителей Су-27, танков Т-72... Конфликт между Минобороны и оборонно-промышленным комплексом (ОПК) возник ровно в тот момент, когда военные сказали: наша задача - обеспечивать армию современным оружием, а не служить рынком сбыта для морально устаревшей военной техники. Это решительно не понравилось руководителям ОПК. А когда выяснилось, что на перевооружение армии государство готово потратить очень большие деньги (23 трлн руб.), конфликт достиг апогея. Как видим, конфликт был разрешён в пользу ОПК. Память об этом теперь всякий раз будет вставать перед новым министром обороны, когда речь будет заходить о перевооружении армии.
