Сегодня на фоне протестов на площадях опять много говорят о гражданском обществе. Мол, нет у нас пока полноценного гражданского общества, поэтому всё так криво получается. А вот будет гражданское общество, и мы сразу зацветём пышным цветом. Давайте-ка его скорее создавать, есть же правильные ростки. Вот сколько было наблюдателей на выборах! Сколько они там выявили нарушений и фальсификаций! А надо ещё больше, ещё!
Меня же процесс зарождения у нас гражданского общества не радует, а откровенно пугает. Уж точно гораздо сильнее, чем наша «диктатура».
И тому есть причины.
Впервые с ростками гражданского общества я лично столкнулась жарким летом 2010-го. Помните? По всей стране бушевали пожары, люди задыхались от смога. МЧС с работой не справлялось. И тогда в сети начали стихийно возникать сообщества по обмену информацией о происходящем, которые быстро превратились в пункты сбора волонтёров. К очагам возгораний потянулись добровольцы. Люди им собирали деньги, покупали оборудование. Прекрасный пример самоогранизации на местах.
Само собой, я внимательно следила за всем происходящим. Живу я в Шатурском районе, а у нас тут кругом торфяники. И тем летом наша семья точно так же страдала от жары, задыхаясь от дыма и нехватки точных сводок с полей. В конце июля за окном уже ничего нельзя было разглядеть — с таким я раньше не сталкивалась.
В начале августа наступил особо опасный момент, когда огонь подошёл вплотную к нашему маленькому городку — горело соседнее лесничество, и счастье, что пожар удалось остановить, пока он не перешёл в верховой. Но в те дни о нас не писал никто: ни пресса, ни блогеры в сети. Пожарные наши, слава Богу, справились с кризисом своими силами. А к середине августа опасность отступила, небо очистилось, жизнь стала входить в привычную колею.
И вдруг я читаю в самом популярном «противопожарном» сетевом сообществе о том, что мы горим. Прямо мы, и прямо горим. Срочно! Серьёзнейшее возгорание в самом центре Рошаля! Передайте всем-всем-всем!
Поперхнувшись чаем, я бросилась сначала к одному окну, потом к другому. Окна у нас выходят на обе стороны. Тут не Москва, высотных зданий нет, и со своего пятого этажа я могу видеть почти весь город. Во всяком случае, дым от пожара, даже маленького, обычно заметен. Нет, всё было в порядке. Я позвонила в часть, дежурному, осведомилась, что происходит. Мне ответили, что никаких возгораний в городе не зафиксировано.
Тогда я снова вышла в интернет и попросила убрать ложное сообщение. Не сразу, но его убрали, однако по сети уже пошло настоящее цунами. Маленький городок в дальнем Подмосковье — в большой беде. Огонь вот-вот перекинется на жилые строения. Под угрозой дачные посёлки и деревни. Объявлен сбор денег и добровольцев.
И через пару дней они приехали. И разбили лагерь под городом. И почти месяц героически сражались со стихией. Выкладывали в сеть фотографии, писали отчёты, в которых рассказывали о своих трудных буднях, попутно поливая всех по периметру — местных жителей (за то, что ленивые и не помогают), власти (за то, что бюрократы не помогают и не ценят), пожарных (за то, что работают спустя рукава).
Одна светская обозревательница обратилась к знакомым банкирам и с гордостью объявила, что ей удалось выбить деньги для погорельцев Рошаля. Отличный поступок — с учётом того, что в Рошале никаких погорельцев не было.
Один известный журналист, координатор добровольцев, публиковал статью за статьёй, в которых клеймил за бездействие МЧС и бил во все колокола: под Рошалем уже сгорели дома, огонь вплотную подошёл к деревне Ромашка! Четыреста метров, триста! Не хватает рук. Все на помощь! Тревожные новости, ужасные — с учётом того, что никаких домов тогда не сгорело, деревни Ромашка не существует, а есть садовое общество, одна часть которого давно заброшена. Именно из-за торфяников. В дождливые года её подтапливает, в засушливые — она дымит. И обугленные сараюшки на фотографиях, которыми иллюстрировали статьи журналиста, сгорели давным-давно, а брошены были ещё раньше.
Я пребывала в полной растерянности. Мои глаза видели одно, а в прессе я читала совершенно другое. Я встречалась с мэром нашего города, разговаривала с лесниками, с начальниками пожарных частей. Они давали мне все цифры, подробно рассказывали, как и что происходит. Опровергали слухи. Терпеливо разъясняли.
Но что я могла поделать со своим скромным блогом, если мне навстречу, как тот самый верховой пожар, шла настоящая медийная волна. Меня затыкали и банили, называли «нашисткой» и «кремлёвским проектом», а известный журналист открыто посылал матом.
Я, собственно, не имела ничего против добровольцев — пусть себе тушат, что хотят. Мне было просто неприятно, что граждан вводят в заблуждение. И, да, мне было обидно за город, в котором я живу, за его жителей, за его пожарных и лесников (на самом деле героических, между прочим), да и за себя саму.
Но я напрасно путалась под ногами. Если уж наше гражданское общество взялось тебя спасать, то оно спасёт, будьте любезны, сопротивление бессмысленно.
Именно тогда я впервые поняла, что волонтёрство, смешанное с политическим протестом при масштабной медийной поддержке — очень выгодный и беспроблемный бизнес. Вот где социальные лифты ездят с сумасшедшей скоростью. Вот где моментально можно сделать имя, а следом за именем — и что-нибудь материальное.
Властям у нас никто не доверяет. Во-первых, есть много реальных поводов. Во-вторых, так уж исторически сложилось, особенно после девяностых. Зато любым борцам с властью многие верят безоговорочно. Никто не проверяет их слова. И, что важнее, никто не проверяет их финансовые потоки. Как можно? Это же силы Света! Джентельмены верят друг другу на слово.
А хуже всего то, что явные выгодополучатели всегда лезут вперёд. Именно они позируют перед телекамерами, раздают интервью. Тут важны выходы на прессу. Поэтому среди «борцов» так много журналистов и людей смежных профессий. А вот те, кто реально тратит своё время и деньги, всё время оказываются в тени.
Под Рошалем, к примеру, в 2010-м работали две группы добровольцев. Первая группа помогала лесникам — и те до сих пор благодарны добровольцам. Вторая проливала торфяник, который чадил до приезда группы, а потом спокойно чадил и после отъезда. От этой второй группы осталась только гора мусора там, где стоял их лагерь. Эта группа лишь отвлекала на себя внимание пожарных — надо было следить, чтобы никто из восторженных волонтёров не провалился в торф и не пострадал. Но как раз о второй группе много писали и говорили, а вот первую — фактически никто и не заметил. Скромность, может, и украшает, но процветанию и популярности явно не способствует. Надо входить в пул, а иначе останешься на бобах, что бы ты там не делал.
Выяснилось, что обычные люди в упор не видят разницы между теми, кто подробно отчитывается о своей работе (в том числе и финансово), и теми, кто предпочитает этого не делать, ссылаясь на страшную занятость и неразбериху: «Мы должны дейстовать оперативно, чеки брать некогда».
Выяснилось ещё, что именно тот, кто гордится отсутствием в квартире «зобмоящика», своим природным скепсисом и непромытыми мозгами, бывает доверчив, как дитя, и, как дитя, жесток. Именно эти товарищи с огромной охотой помогают другим детям — условным «детям Германии», скупая «журналы по полтиннику за штуку». Именно они распространяют любые сплетни, с пеной у губ защищают своих кумиров, предпочитая не замечать, как их кумиры ими же и манипулируют.
И это ведь пока не гражданское общество, как мне объясняют, а только его ростки. Но уже сейчас это общество агрессивно, безапелляционно, нагло лезет туда, куда его не просят, ни с кем не считается и слушает исключительно само себя. Что же вырастет из подобных ростков?
Пожалуй, такому гражданскому обществу я предпочту любого ленивого бюрократа, который выполняет свою работу за деньги, а не за энтузиазм. В таком гражданском обществе уровень лжи, коррупции, жульничества и воровства будет много выше, чем в государственных структурах, потому что надсмотрщиков нет вовсе, а происходящее надёжно укрыто зонтиком Благих Намерений: «Как вы можете о них плохо думать, ведь они — СВЯТЫЕ!!!».
Святых я часто вижу на иконах, а вот в жизни пока не встречала. Поэтому уже сегодня, доверяя, — проверяйте. И если вам настойчиво предлагают взяться за руки, не спешите — может, это сделано для того, чтобы удобнее было чистить ваши карманы.
Источник: Трибуна Общественной палаты
Ирэн Булатова: Кавказский конец света 
Суд ушёл! 
Александр Ширвиндт: «Мне больше нравится жить своим умом» 
Александр Розенбаум: за что нас не любить? 
Прочь, печаль! 
