Как сделать так, чтобы госпомощь напрямую сказывалась на благосостоянии тех, кто кормит страну? Корреспондент «АиФ» выяснила это, побывав в Швеции, где фермерство не только престижное, но и прибыльное занятие. При этом климатические условия для ведения сельского хозяйства такие же тяжёлые, как и в России.
Свинарка и пастух
Администратор стокгольмского отеля одним глазом ищет подтверждение моей брони, другим то и дело косит на экран телевизора, где симпатичные парень и девушка в едином порыве… убирают свинарник. На популярном канале идёт реалити-шоу «Фермер ищет жену». Незамысловатая идея показать любовь на фоне деревенских пейзажей уже принесла огромные рейтинги… и приток желающих заниматься сельским хозяйством.
Впрочем, одной пропагандой народ в свинарник или коровник не заманишь. Другие секреты аграрного успеха шведов я выпытывала прямо «в полях».
Мясо без страданий
50-летний фермер Йохан Линдгрен, однофамилец знаменитой писательницы, немного взволнован: «Не знаю, могу ли я показать вам своих бурёнок? Вы ведь только вчера прилетели из другой страны, вдруг какой-нибудь вирус привезли?»
Фермер не шутит. В Швеции права животных соблюдаются более чем строго. Например, есть закон, по которому корова должна дышать свежим воздухом не меньше 3 месяцев в году. А недавно в обществе разгорелся целый скандал, после того как пресса раскопала, что на одной ферме на каждую свинью было выделено меньшее количество квадратных метров, чем полагается по нормам. Все эти строгости введены не от излишнего рвения чиновников, а для повышения конкурентоспособности продукции (это важно, поскольку никаких пошлин внутри ЕС нет и продукты из центра и с юга Европы оказываются дешевле).
«Шведы помешаны на экологии и предпочитают покупать то молоко и мясо, при производстве которых «ни одно животное не пострадало» (видимо, убой страданием не считается. - Ред.). А сегодня только отечественные производители могут это гарантировать», - гордо объясняет мне Ларс-Эрик Лундквист, глава департамента по сельскохозяйственной политике Ассоциации шведских фермеров.
Кстати, эту идею популяризации местной продукции у шведов нам было бы неплохо перенять. Российского покупателя, у которого жилых квадратных метров едва ли не меньше, чем у среднестатистической шведской свиньи, рассказами о соблюдении прав животных, конечно, не проймёшь. Но можно найти другие аргументы. Например, объяснить, что наши продукты экологичнее хотя бы потому, что производятся в хозяйствах, откуда до ближайшей автодороги с её вредными выхлопными газами километров ...дцать. Пусть отсутствие инфраструктуры и связанные с этим дорожные расходы фермеров компенсируются хотя бы повышенным спросом на их продукцию.
Модернизация - бесплатно!
Выслушав мои долгие уговоры и клятвенные обещания «не чихать и не кашлять на бурёнок», Йохан всё-таки открывает двери своей фермы. Кстати, помимо 97 коров Линдгрен обладает 300 га полей (это 50 стандарных дачных участков по 6 соток), где выращивает корм для своего стада и на продажу, а также 300 гектаров леса. И со всем этим хозяйством справляются всего 4 человека (сам фермер, его жена и двое из четверых детей). Пятого работника нанимают в помощь лишь изредка.
Столь малое количество рабочих рук объясняется тем, что на ферме всё до предела механизировано. И доят, и кормят коров специальные аппараты. Они же с помощью электронных ошейников, закреплённых на животных, подсчитывают, сколько бурёнка дала молока и какая еда и в каком количестве ей полагается. «Это позволяет экономить корм и контролировать надои», - объясняет фермер. Я согласно киваю: в хозяйстве Линдгрена средний удой на корову - 10 тыс. кг в год, средний в Швеции - 9 тыс. кг, а в России, по последним данным Минсельхоза, меньше 4 тыс. кг.
Тяга фермеров к современным технологиям материально поддерживается государством. Йохан, например, закупил чудо-технику для своих коров с помощью госсубсидии на модернизацию (у нас субсидируется только процентная ставка по кредиту, например, на строительство новых ферм). А бесплатные консультации, где купить технику и как на ней работать, можно получить в Ассоциации шведских фермеров (АШФ), отделения которой есть в каждом регионе страны.
Кооперативы-гиганты
После прогулок по ферме за чашкой кофе в двухэтажной усадьбе Линдгрена рассказываю ему о том, как российские крестьяне порой за бесценок отдают молоко перекупщику, просто потому что иначе придётся его вылить. В Швеции даже вообразить такую ситуацию трудно. Здесь каждый фермер - член того или иного производственного кооператива, а значит - под защитой. Йохан, например, и ещё 60% его коллег - поставщики крупного молочного концерна. У каждого - контракт, где прописано, что переработчик гарантированно покупает молоко по действующим ценам мирового рынка.
Всё бы хорошо, но Йохан (средний ежемесячный доход фермера в пересчёте на российские рубли - 70-80 тыс.) недоволен: кооператив настолько крупный, что на 10 производителей продукции - 15 человек управленцев, тех, кто занимается организаторской работой, оформляет бумаги и т. д. Поэтому, услышав, что в России собираются перенимать этот скандинавский кооперативный опыт, Йохан советует: чтобы избежать раздувания штатов, объединения должны быть небольшие - 5-10 фермеров.
P. S. Самый болезненный для российского крестьянства земельный вопрос в Швеции решается просто. Хочешь заниматься сельским хозяйством - покупай участок или бери его в аренду. Никаких бюрократических препонов и поборов при этом, как ни удивительно, нет. Правда, до недавнего времени сельхозземлю продавали и давали только тем, кто предоставлял диплом о специальном фермерском образовании или окончании трёхгодичных курсов, пройденных в средней школе. Таким образом государство страховало себя от рисков, что отданная земля будет использоваться для других целей. В России, где обладатели толстых кошельков скупили тысячи гектаров плодородной земли в надежде через несколько лет продать её подороже, подобная мера точно бы не помешала.
Сообща формируем народный бюджет 
Будет пышным каравай. Российским аграриям не дают расслабиться 
Свои интересы важнее. С какими итогами завершают год аграрии? 
