Когда мы с мамой и папой переехали на Красную Пресню, а это было давно, там кое-где ещё стояли остатки деревянных домов, сломанные печки... Это были участки старой, полудеревенской Пресни, которую теперь безжалостно давили бульдозерами. Я помню, как мы с друзьями зашли на один такой участок. Валялись обломки брёвен. Виднелись глубокие колеи от бульдозеров и грузовиков. На земле лежал плотный «культурный слой» — какие-то тряпки, сломанные игрушки, разбитое стекло.
Было даже как-то страшно, как будто этих людей выселили насильно. И отправили незнамо куда. Но нет, их отправили в новые московские районы, в многоэтажки, в одинаковые кварталы. Им там наверняка было лучше — печку не топить, воду не носить, корову не доить (а в Москве ещё до середины 70‑х или даже 80‑х годов в таких районах по-прежнему держали коров и коз). И тем не менее я запомнил это своё детское ощущение, что из района как будто вынули душу.
Душой этих старых, неудобных, порой полуразвалившихся домов были сады и палисадники. На освободившихся пустырях ещё долго можно было набирать упавшие яблоки, копать картошку, срывать петрушку и даже садовые цветы. Но я всё это не любил. Вокруг возвышались новые девятиэтажки, которые только-только начали обживаться жильцами, — в них то и дело вносили мебель, тюки, чемоданы. А мы, дети, выбегали в свои новые дворы и знакомились друг с другом. Вот там была жизнь!
А яблони, крыжовник, смородина и даже розы продолжали расти на пресненских пустырях. Всё это дичало, безжалостно ломалось, превращалось в бурьян и заросли.
Сейчас, когда я вспоминаю это, я тоскую о том городе, который мог бы через 10, 15, 20 лет вырасти на месте этих старых домиков с печками, если бы эту землю можно было приватизировать и строить на ней что-то не общественное, а личное. Можно было бы построить новые маленькие семейные дома, а главное — сохранить эти сады в черте города. Сохранить чувство своего дома.
Почти уверен, что когда-то люди вернутся к этому плану. И город станет разрастаться не огромными домами, а кварталами садов и домиков максимум в два этажа. Жаль, если я этого не увижу.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Прославившие русскую медицину. В честь кого названы московские клиники? 
Бульварная история. Что видел Тверской за века своего существования 
Реки, по которым мы ходим. 5 крупнейших подземных течений Москвы 
Кривое зеркало. На храм Василия Блаженного мы смотрим глазами иностранцев 
Во глубине московских вод. Какие тайны хранят озёра столицы? 
