Серая громада
- Начну составление карты писательской Москвы с Дома правительства (ул. Серафимовича, 2) . Юрий Трифонов в романе «Дом на набережной» написал: «Серая громада висла над переулочком, по утрам застила солнце, а вечерами сверху летели голоса радио, музыка патефона. Там, в поднебесных этажах, шла, казалось, совсем иная жизнь, чем внизу...» Вообще-то это место с дурной репутацией. Архитектор Борис Иофан ради строительства дома хотел снести церковь Николы Чудотворца на Берсеневке. Этого не случилось, но погост рядом был разорён. Плиты оттуда использовались для фундамента. То есть здание фактически стоит на гробовых плитах...
В Доме правительства устроили кинотеатр, детский сад, сберкассу, поликлинику. Хотели создать рай для избранных, а получился ад... Треть жильцов перед началом войны исчезла - в тюрьмах, лагерях, покончили с собой... Отец Юрия Валентиновича в 1937-м был арестован, а потом расстрелян. Мать его в 1938 г. также арестовали и осудили на 8 лет лагерей. А ведь в этом доме жили люди, которые, если так можно выразиться, делали страну: учёные мирового уровня, инженеры, знаменитые полярные лётчики - Мазурук, Водопьянов (во время войны они перегоняли для нашего фронта американские самолёты с Аляски через всю Сибирь. Летели практически без навигации, без маяков...).
Ещё одно очень важное для нас место - здание Союза писателей СССР с памятником Льву Толстому перед ним на Поварской ул., 52 . Великолепный памятник архитектуры усадьба князей Долгоруких - дом Ростовых, описанный Львом Николаевичем в «Войне и мире». Когда-то в этом дворе встречались писатели: любили посидеть на лавочках у входа в редакцию журнала «Дружба народов». Именно в нём напечатали главные произведения Юрия Трифонова.
Цензура в те времена была очень жестокой... Но, видимо, главным цензорам так нравилась его проза, что пропускали даже совершенно «непроходные» произведения. Например, «Старик» в 1978 г. - о расказачивании, об уничтожении целого класса казачества. Цензор сказал главному редактору «Дружбы народов» Сергею Баруздину: «Печатать это нельзя, но уж очень хорошо написано». Попросил только, чтобы не было чёткого намека на Будённого - в романе это один из самых неприятных персонажей...
Была цензура и внутренняя: литературные чиновники сами наводили власть на мысль «это печатать нежелательно». Так было с «Домом на набережной». Один литературный начальник пошёл к всесильному тогда «серому кардиналу» Суслову, заведовавшему идеологией: «Есть поганенькая повесть о знаменитом Доме правительства». На что Суслов неожиданно сказал: «Ну, мы все тогда ходили по лезвию ножа». Наверное, вспомнил, как дрожал перед Сталиным...
А последнюю вещь Трифонова - роман «Время и место» - отказались печатать в «Дружбе народов» в 1980-м. Полагаю, это стало одной из причин болезни Юрия Валентиновича. Перед ним встала стена...
«Леща надо?»
А теперь пройдёмся по местам, где жили мастера пера. Например, писательский дом в Лаврушинском, 17, стр. 2 . Здесь были квартиры Агнии Барто, Ильи Ильфа, Вениамина Каверина, Льва Кассиля, Валентина Катаева... Но для меня это дом, где жила моя задушевная подруга Танечка Макарова, дочь поэтессы Маргариты Алигер, сама замечательный поэт, переводчик американского детского писателя Доктора Сьюза. Но очень несчастливая женщина, умерла в 34 года от лейкемии.
Были ещё писательские дома на 1-й Аэропортовской улице. Таксисты их называли «розовое гетто», имея в виду цвет кирпича. Там жили Василий Аксёнов, Юлия Друнина, Олег Волков, Даниил Данин, Михаил Светлов, Лев Копелев, великий переводчик Томаса Манна Соломон Апт и многие другие. И опять трагические совпадения. В этом районе на ул. Черняховского, д. 4 , была квартира поэтессыТатьяны Бек. Танечка - незаурядная личность и замечательный друг. Но поэты - хрупкие существа... Таню не щадили, видя, как она ранима... Не хочу называть имена, но некоторые писатели глумились над ней. Татьяна Бек умерла рано, совершенно непонятная смерть. Возможно, самоубийство...
Наша с Юрием Валентиновичем квартира была на 2-й Песчаной - тогдашней улице Георгиу-Дежа . Я недавно с изумлением прочитала воспоминания одной дамы, как жили писатели. Мол, им оплачивали домработниц. Чушь собачья! А некоторые порой существовали впроголодь... Драматург Александр Гладков, написавший комедию «Давным-давно», по которой позднее Эльдар Рязанов снял «Гусарскую балладу», просто бедствовал... Кстати, читала недавно его дневники. Меня поразило, как люди «двоятся». Гладков писал, что Юра Трифонов - эгоист.
А Трифонов был единственный, кто дал ему деньги на кооператив, причём сумму очень значительную... Деньги так и пропали - Гладков обещал долг вернуть, но...
Существовали в Москве и «секретные места», где выдавали продуктовые спецпайки. Очень важные дамы из ЦДЛ отоваривались в высотке на Красной Пресне. А нас прикрепили к распределителю магазина «Диета» (ныне - 2-я Песчаная ул., д. 19/10) . Писатели могли подойти в отдельный уголочек и получить смехотворные по сегодняшним временам продукты. Но - без очереди и то, чего нет на прилавках. Консервы. Мясо. Однажды Юрий Валентинович пришёл, вызывающе грохнул пакет на стул и сказал: «Больше меня туда не посылай. Я не пойду. Стыдно. Ходи на рынок или договаривайся с Митей». Митя был в «Диете» самый главный среди грузчиков, которые очень любили Трифонова. Юра их ссужал трёшками и пятёрками (рубли. - Ред.) и никогда не просил назад. Поэтому они считали, что он им приятель, и обращались с ним запанибрата. Один раз Митя окликнул нас: «Юр, привет, ты всё пишешь?» - «Да, всё пишу». - «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля?» - «Нет, я пишу другое», - ответил серьёзно Трифонов...
Митя прибегал иногда: «Романовна, леща надо?» - «Надо». И он таранил леща...
После смерти Юрия Валентиновича меня изгнали из квартиры. Поэтому на Песчаную я никогда не езжу... Просто объезжаю эту улицу.
А закончим прогулку по писательским местам, немного отъехав от Москвы... Мне довелось жить в дачном посёлке «Советский писатель» на Пахре. Должна сказать, воспоминания остались грустные... У меня случился пожар... И позвонил только один человек - поэт Андрей Дементьев: «Если тебе нужны деньги, помощь, то это я». И я благодарна ему всю жизнь...
