Напомним, 10 апреля 2010 г. делегация во главе с президентом Польши Л. Качиньским летела на открытие мемориала в Катыни. На борту - 96 человек.
Смоленщина и без того служила для поляков зловещим символом, а разбросанные по земле обломки рухнувшего самолёта только дополнили мрачную картину. Неудивительно, что насчёт причин трагедии возникли самые чудовищные догадки. Скажем, депутат Сейма А. Мачеревич договорился до того, что заявил: «Российские диспетчеры осознанно привели самолёт к уничтожению».
Глава МАК Т. Анодина представила прессе фильм - компьютерную реконструкцию полёта Ту-154М с полной записью переговоров экипажа и показаниями приборов, восстановленными по «чёрным ящикам». В какой-то момент журналисты вжались в кресла - как будто тоже неслись навстречу смерти. Вслед за подсказками аварийной системы, которую игнорировал командир, хотелось кричать лётчикам «пул ап!» («тяни вверх!»)... По словам Т. Анодиной, к расследованию сразу подключили польских, а потом и американских экспертов (часть навигационного оборудования самолёта сделана в США). Поляки сами расшифровывали переговоры экипажа и знакомились с «документами ограниченного доступа». Было сделано множество технических экспертиз. Впрочем, одной из первых оказалась юридическая. «Рейс был международным разовым полётом иностранного судна, - пояснила глава МАК. - Командиры таких судов принимают самостоятельное решение о возможности взлёта и посадки с возложением на себя ответст-венности».
...На экране белый самолёт только что пересёк границу РФ. До аэродрома - 80 км. Диспетчер смоленского военного аэродрома «Северный» сообщает о сложных метеоусловиях: облака, туман. По другой рации «красок» насчёт погоды с матерком добавляет польский экипаж, который посадил там свой Як-40 раньше. Но командир Ту-154М запрашивает пробный заход. И, как замечают в МАК, не докладывает схему захода на посадку, не заказывает посадочный локатор: «Для группы руководства полётами это означало: экипаж заходит по своим средствам. В дальнейшем группа только информировала экипаж... в пределах технической возможности аэродрома».
Из переговоров ясно, что в кабине посторонние - глава ВВС Польши генерал Бласик и глава президентского протокола Казана. «Скорее всего, ничего не выйдет, - говорит последнему командир. - Спросите, пожалуйста, что делать». Речь идёт о президенте. «У нас проблема», - говорит глава протокола. Чуть позже штурман бросает фразу: «Он взбесится». А командир, похоже, решает сажать самолёт во что бы то ни стало. С «Северного» борту разрешают снизиться до 100 м и указывают готовиться к уходу на второй круг. Но выясняется, что на командирском высотомере выставлены неверные данные, он врёт на 170 м, штурман ведёт самолёт по радиовысотомеру без учёта низины перед аэродромом. Экипаж допускает одну ошибку за другой и не обращает внимания на скорость снижения, которая в 2 раза выше разрешённой. Последним на записи был чей-то отчаянный крик: «Курва...»
Понятно, пожалуй, всё, кроме: что ещё нужно Польше? Признать, что над Смоленском напустили секретный боевой туман? Брат Л. Качиньского, Ярослав, назвал доклад «бездоказательным». Видимо, не устраивает намёк на роль в катастрофе самого погибшего президента. Спешно вышедший из отпуска премьер Польши Д. Туск оценил отчёт МАК как «неполный» - не хватает оценок действий диспетчеров. Впрочем, все замечания поляков МАК приложил к отчёту.
