В условиях исторической слабости «представительных институтов» роль монарха в России всегда была очень велика. Очередной самодержец мог «перевернуть» Россию, как Пётр Великий, мог надолго её «подморозить», как это сделал Николай I. Или, как Александр II, придать импульс модернизации. Ожидание реформ после восшествия на престол очередного монарха было на протяжении столетий одной из забав русской элиты. После смерти Александра I, когда официальным наследником престола был на короткое время объявлен Константин Романов, А. С. Пушкин с восторгом писал своему другу П. Катенину: «Как верный подданный, должен я, конечно, печалиться о смерти государя; но, как поэт, радуюсь восшествию на престол Константина I. В нём очень много романтизма… К тому ж он умён, а с умными людьми всё как-то лучше; словом, я надеюсь от него много хорошего».
Двойные полномочия
Несмотря на то что на улице XXI век, на российских весах личность всё ещё перевешивает остальное общество. Конституция наделяет лидеров огромными полномочиями. Но ещё шире полномочия неофициальные. Многие из этих неофициальных полномочий вытекают из ситуации 90-х годов. Тогда на фоне олигархического самовластия и распада власти в обществе возник острый запрос на стабильность, справедливость, порядок. В российской же практике сильная власть всегда означала и означает не сильные государственные институты, а «сильную руку». «Сильная рука» в России традиционно перекрывала любые уставы и уложения.
Практика «двойных полномочий», установившаяся в стране, серьёзно затрудняет демократический процесс, а де-факто обретённые полномочия часто превосходят конституционные. Некоторые исследователи считают, что реальная власть нынешних российских лидеров, особенно на фоне девальвации других общественных институтов, превосходит полномочия последнего российского императора.
Свет мой зеркальце
Но помимо традиции и современной конъюнктуры в политике силён и фактор личности. Россия - не исключение. Во Франции, которую у нас воспринимают как эталон демократии, фактор личности весьма силён. Сравним реальные возможности генерала де Голля, которого оппозиция называла диктатором, с полномочиями Ж. Ширака или Ф. Миттерана. Фактор личности легко просматривается в политике Н. Саркози. Едва ли кто станет оспаривать, что полномочия В. Путина на посту премьер-министра в реальности заметно выше возможностей, которыми на этом же посту обладали Е. Примаков, В. Черномырдин, М. Фрадков или М. Касьянов. А ведь никаких изменений в Конституции касательно полномочий премьера не произошло. Поэтому неудивительно, что все с волнением поглядывают на горизонт 2012 года. В дискуссии фактически доминирует не тема политического курса, а тема личностного выбора. Медведев или Путин? Путин или Медведев?
Перца в гадания добавляет тот факт, что в последнее время рейтинги двух лидеров почти сравнялись. А поскольку разночтения в их программах едва просматриваются, соперничество (если система договорённостей не сработает) будет проявляться в стилистике, в нюансах, в изощрениях пиара. И даже в случайных обстоятельствах. Согласитесь: жаркое лето 2010 года - пожары, дым, гибель части урожая, последствия для здоровья москвичей и выявившиеся изъяны вертикали власти - всё это уже повлияло на политический пейзаж. Отставка Ю. Лужкова и то, как её восприняло общество, - лишь самый поверхностный замер изменений в настроении людей. В обществе крепнет убеждение, что дело не столько в достоинствах или недостатках лидеров, сколько в качестве системы власти.
Какой сценарий?
И именно поэтому при наличии достаточно острой интриги - «кто из двух?» - проблемы 2012 и последующих годов, похоже, будут лежать не в плоскости выбора лидера, а в выборе модели развития. Политологи уже уловили эту перемену. В последние недели на головы граждан обрушилось сразу несколько сценариев: от рывка в стиле модерн до затяжной стагнации. Экономические прогнозы тоже варьируются: от оптимистичных 5-6% роста ВВП до нулевых. И все (и оптимисты, и пессимисты) согласны в том, что возможности собственного маневра у России сильно ограничены. Почти всё зависит от мировых цен на нефть, газ, сырьё.
А между тем население за тучные годы привыкло к росту семейных доходов. Социальное неравенство смягчалось раздачей нефтяных денег. Если таких денег не будет, государство вынуждено будет повысить «надои» с предпринимателей. А ведь недовольство пассивного населения и недовольство активного класса предпринимателей - это разные вещи. Это разный уровень угроз для власти.
* * *
Если смотреть на события с этой точки зрения, то появление консервативного манифеста за подписью Н. Михалкова совсем неслучайно. Это зондаж общества на восприимчивость не только новой «сильной руки», но и нового порядка. Но не какого-то там немецкого или испанского, а в настоящем славянофильском зипуне, в домотканой рубахе.
Либеральное сообщество восприняло михалковский позыв как приглашение В. Путину на новое царствие. Но не следует забывать, что за спиной у В. Путина школа А. Собчака, питерские традиции, университеты Б. Ельцина, президентская стажировка в Европе, курсы повышения квалификации у С. Берлускони. И он едва ли соответствует сусальному образу государя по зарисовкам Н. Михалкова. «Единая Россия» тоже сильно ошибается, если полагает, что консервативная поддёвка и онучи улучшат её партийный образ.
Этот сценарий рассчитан на другую партию и на других лидеров. На тех, которые могут быть востребованы для «спасения Отечества», если страна войдёт в долгую полосу стагнации. Этой партии не нужны будут ни Медведев, ни Путин, ни Грызлов, ни Собянин. Своих «верховных правителей» новые спасители спишут с других портретов.
