Заключая любое международное соглашение или договор, подписывая конвенции, Россия принимает на себя обязательства по беспрекословному выполнению требований подписанного документа. Внутренние законы страны тут же приводятся в соответствие с принятыми обязательствами, дабы исключить возможные правовые коллизии. При этом основным и обязательным к исполнению законом страны остаётся Конституция России. В экспертном сообществе опять нарастает спор о том, должна ли российская Конституция быть подчинена международному праву.
ЕСПЧ нам не указ?
Россия подписала Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод и протоколы к ней в 1996 году. После ратификации пакета документов решения ЕСПЧ на территории России стали основанием для пересмотра решений, принятых российскими судами. Российские парламентарии засомневались в необходимости беспрекословного выполнения постановлений ЕСПЧ после принятия им ряда «сомнительных», по мнению депутатов, решений. В частности, речь идёт о предусмотренном в нашем основном законе запрете заключённым избираться и быть избранными в органы власти — ЕСПЧ счёл это нарушением Конвенции по правам человека. Кроме того, все помнят недавнее решение по делу ЮКОСа, когда ЕСПЧ принял решение о необходимости выплат Россией €1,86 млрд бывшим акционерам компании под угрозой ареста российских активов за рубежом. Многие тогда обвинили ЕСПЧ в политизированности принимаемых решений и двойных стандартах.
Решение КС сразу поддержали многие политики и государственные деятели. Так, председатель Комитета Совфеда по конституционному законодательству и государственному строительству Андрей Клишас заявил ТАСС, что удовлетворён таким решением КС, и напомнил, что Конституция «обладает верховенством и высшей юридической силой на всей территории России, а все разговоры о верховенстве международного права — результат неверного прочтения Конституции».
Может ли Россия пренебречь международным правом?
Вслед за этим к концу прошлой недели глава Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин заявил, что из Конституции вообще следует исключить положения, по которым нормы международного права составляют неотъемлемую часть правовой системы нашего государства, да и сам основной закон пора пересмотреть. «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью её правовой системы. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора», — гласит 15 статья Конституции. Для аргументации своей позиции Бастрыкин привёл ряд громких дел, когда ЕСПЧ выносил решения, исполнение которых противоречило бы российской Конституции.
По мнению заместителя министра юстиции Георгия Матюшкина, некоторые постановления ЕСПЧ по российским делам прямо противоречат не только нашей Конституции, но и нормам самого международного права.
Но не все поддержали предложение Бастрыкина. Людмила Алексеева, глава Московской хельсинкской группы заявила «Интерфаксу», что российская Конституция и так грубо нарушается, а отказ от норм международного права приведёт лишь к дальнейшей изоляции России в «современном глобализованном мире».
«Предложение об исключении примата норм международного права из российской Конституции в корне не соответствует, во-первых, национальным интересам Российской Федерации, а во-вторых, той внешнеполитической линии, которую российское руководство планомерно и последовательно проводит в последние годы. Действующая система международного права, базирующаяся на уставе ООН 1945 г., создавалась при непосредственном российском участии, и именно Россия как постоянный член Совета Безопасности ООН в настоящее время является одним из гарантов международного мира и безопасности», — заявила АиФ.ru доцент института государственной службы и управления РАНХиГС при Президенте РФ, к. ю. н., к. п. н. Кира Сазонова. Кроме того, по её словам, никаких чрезмерных юридических обременений на Российскую Федерацию 15 статья Конституции о применении норм международного права не налагает.
«Любое государство свободно в своём желании присоединяться или не присоединяться к международному договору, поэтому конкретные международно-правовые принципы и нормы попадают в корпус российского законодательства только после тщательной оценки целесообразности данного договора и его соответствия национальным интересам», — заключила эксперт.
Отвергая — предлагай
Надо не ликвидировать международное право, а расширить его изучение, считает, в свою очередь, профессор кафедры истории и теории государства и права факультета истории, политологии и права РГГУ д. ю. н. Марина Филимонова. «Я поняла бы недовольство Бастрыкина современным состоянием международного права, но поставила бы вопрос о развитии доктрины международного права. Нам необходимо реформирование концепции международного права, которая была очень хороша тогда, когда мы создавали ООН. Бастрыкин выразил то, что назрело: вчерашнее международное право не применимо к сегодняшним реалиям. Но это не означает, что его нужно выбросить. Бастрыкин прав, он отметил слабую точку. Но он неправильно сформулировал предложение», — сказала Филимонова.
В частности, по её словам, не могли не устареть Хельсинкские соглашения, они должны быть изменены в соответствии с объективной реальностью. «Необходимо устроить общественное обсуждение доктрины. Изучение международного права необходимо сделать главным интересом государства, почистить терминологию, почистить практику, верно толковать историю международных отношений. Бастрыкин высказал правильное мнение, но он не предложил инструментов реализации своего предложения», — добавила Филимонова.
Справедливости ради следует отметить, что трудности соотнесения норм международных соглашений с внутренним законодательством испытывают многие страны. В конституциях ряда государств прописана необходимость внесения изменений в основной закон таким образом, чтобы он соответствовал как раз международным договорам и обязательствам, которые государство принимает на себя добровольно.
Между тем эксперты всё чаще говорят о том, что ряд международных документов устарел, многие из них требуют усовершенствования. Кроме того, принимаемые решения всё чаще имеют ярко выраженную политическую окраску, показывая избирательность в правоприменительной практике.
