Много ли брака случается в законодательной работе и почему не все депутаты работают в полную силу? Об этом «АиФ» поговорил с председателем думского Комитета по госстроительству и законодательству, сопредседателем Ассоциации юристов России Павлом Крашенинниковым.
Виталий Цепляев, «АиФ»: Павел Владимирович, на днях вы презентовали свою новую книгу по истории законотворчества в России — «Заповеди советского права», о периоде 1939-1961 гг. Почему решили взяться за перо?
Павел Крашенинников: Если отвечать коротко — полезно изучать историю, в том числе историю права. И пытаться не повторять ошибок, которые делали наши предшественники.
— Это правда, что в нынешней России до сих пор действуют некоторые советские законы?
— В основном, конечно, советские законы давно отменили. Например, когда мы принимали Жилищный кодекс, отменили сразу несколько тысяч советских актов. Когда принимали Гражданский кодекс — ещё больше. Но кое-что из советского права действительно еще осталось. Например, сейчас мы внесли законопроект о праве собственности на гаражи — в этой сфере до сих пор действует 51 статья Закона СССР о кооперации, посвященная гаражным кооперативам. Действует, потому что ничего другого с тех пор не приняли.
«Штамповать» законы Дума не может — каждый закон обязательно проходит три чтения...«Скорострельность» законодательной работы стала меньше, и это, я считаю, большой плюс.
Предательские запятые
— Зато в других сферах с регулированием у нас даже перебор случается. Вам не обидно, когда Госдуму некоторые критики называют «взбесившимся принтером»? Имея в виду множество «драконовских» законов, которые депутаты порой штампуют как на конвейере.
— Я считаю, эти ярлыки в массовое сознание некоторые ваши коллеги внедряют сознательно. Существуют процедуры, которые мы не можем нарушить, даже если очень сильно захотим. «Штамповать» законы Дума не может — каждый закон обязательно проходит три чтения, далее его рассматривает Совет Федерации, затем подписывает президент.
И кстати, основную часть законопроектов вносят вовсе не депутаты, а исполнительная власть, правительство. У них там свои неслабые бюрократические процедуры, включая рассмотрение проекта на заседании кабинета министров.
Другое дело, что в некоторых случаях действительно с принятием законов можно было бы, скажем так, ещё больше не спешить. Проработать вопрос с научным сообществом, обсудить и с экономистами, и с юристами — какие будут последствия, что новый закон даст.
В этом созыве мы отказались от принятия законов сразу в трех чтениях. Второе и третье чтение также разделили. «Скорострельность» законодательной работы стала меньше, и это, я считаю, большой плюс. Третье чтение, несмотря на то, что оно предусматривает только правовую и лингвистическую экспертизу, конечно, необходимо. Надо вычитывать любой закон с точки зрения русского языка, с точки зрения запятых.
— А бывает так, что из-за неправильно поставленной запятой меняется смысл закона?
— К сожалению, бывает. Несколько таких случаев на моей памяти было.
Я считаю, чем работа власти прозрачнее, тем лучше. Но у прозрачности есть и оборотная сторона: к нам приковано больше внимания, и часто оно притягивается к вещам неординарным.
— По данным последнего опроса Левада-центра, деятельность Госдумы одобряют только 37% граждан, не одобряют — 60%. С чем, по-вашему, связана такая оценка? С низким качеством законов, с тем, что депутаты плохо объясняют избирателям, что они для них делают? Или с неоднозначным имиджем некоторых думцев?
— Парламент — это, все-таки, наиболее прозрачный орган. Практически вся наша работа на виду, в отличие от правительства. И это хорошо. Я считаю, чем работа власти прозрачнее, тем лучше. Но у прозрачности есть и оборотная сторона: к нам приковано больше внимания, и часто оно притягивается к вещам неординарным. Когда идет обычная текучка, никому же не интересно. А когда звучат какие-то яркие, броские идеи — сразу замечают. И некоторые мои коллеги постоянно таким образом внимание к себе привлекают. А у обывателя выстраивается соответствующее представление о Госдуме.
Наверно, нам действительно надо лучше объяснять людям, что мы делаем. Рассказывать о каких-то вещах, которые, может быть, не сиюминутные, но реально будут полезны гражданам. Вроде дачной амнистии, которую мы начали делать 13 лет назад. Тогда поначалу многие говорили — фу, какая-то ерунда, никому это не нужно. Но оказалось нужно, и уже многие миллионы граждан этим законом воспользовались.
Совсем уж бредовых законов за последнее время я не могу припомнить. В том, что их стало меньше, сыграло свою роль предварительное рассмотрение на партийных фракциях.
Фильтры для вздора
— Часто в новостях мелькают заголовки, типа «В Госдуме предложили запретить гражданам ходить дома в одних трусах». Обычно за этим скрывается предложение какого-то конкретного думца, которое ещё не поддержано ни профильным комитетом, ни его родной фракцией. Но круги по воде расходятся, народ начинает волноваться — всем кажется, что вот-вот такой закон примут. Так было, например, когда вбросили идею о запрете эксплуатации машин старше 15 лет... У вас есть какой-то фильтр, который бы отсеивал вздорные или просто вредные инициативы? Или запретить депутатам самовыражаться нельзя?
— Тут одно из двух: либо мы будем по всем законопроектам применять одну и ту же процедуру, либо начнем выбирать и заниматься вкусовщиной. Если начнем выбирать, то это может нас далеко завести. Сначала будем отсеивать какие-то реально плохие проекты, а потом те, которые только нам кажутся плохими... Это опасный путь. Правильнее все же идти по процедуре — какой бы вздорный законопроект не был предложен, нравится он нам или нет, он должен быть рассмотрен. И только после рассмотрения отклонен или принят.
— Несколько лет назад вы рассказывали мне о том, что порой приходится иметь дело с нелепыми инициативами, вроде законопроекта «Об умышленном истреблении грибов» или о «преследовании чужого пчелиного роя на своей территории». По-прежнему сталкиваетесь с такими идеями, от которых вам становится смешно?
— Чаще, скорее, становится грустно. Авторы путают какие-то названия, термины. Иногда разные люди вносят несколько одинаковых проектов. Совсем уж бредовых законов за последнее время я не могу припомнить. В том, что их стало меньше, сыграло свою роль предварительное рассмотрение на партийных фракциях.
— Есть ли среди принятых за вашу думскую практику законов такие, за которые вам неловко?
— Наверное, есть. Есть законопроекты, над которыми можно было бы еще поработать. Именно этим объясняется постоянное принятие поправок в уже принятое. Закон приняли, он чуть-чуть поработал, и стало понятно, что он недоделан как следует.
Мы сейчас, например, хотим, чтобы пояснительные записки к законам делались более качественно. Чтобы там приводились какие-то цифры, и было понятно, к чему принятие этих законов приведет. Кстати, до 1920-х годов эти записки назывались не «пояснительные», а «объяснительные». И там подробно объясняли, к чему приведет принятие того или иного проекта закона, и к чему приведет его непринятие. А сегодня у нас зачастую пояснительная записка ничего не поясняет, она вообще о другом написана.
Ну и, конечно, бич нашей исполнительной власти — стремление внести тот или иной закон в заданный срок и в ущерб качеству. Надо внести «быстрее, быстрее, а то головы всем снимут» — бегут, взмыленные, и вносят. А что там внутри написано, многих уже не волнует.
Полезным я считаю закон, разрешивший гражданам использование государственных флага и герба в неофициальных целях. Случаев, когда за их «несанкционированное использование» преследовали (например, если человек повесил триколор у себя на балконе), была масса.
Депутаты все разные
— Какие полезные для людей законы, принятые за последние годы, вы могли бы назвать?
— Конечно, в первую очередь Гражданский кодекс, который урегулировал и экономические, и многие чисто «бытовые» вещи, и облегчил жизнь гражданам. Уже упомянутый закон о дачной амнистии. Считаю очень полезной и принятую нами 72 статью УК о зачете сроков: если человек до суда отсидел, скажем, год в СИЗО, то теперь это приравнивается к двум годам в колонии-поселении или к полутора годам в колонии общего режима. А два дня под домашним арестом мы приравняли к одному дню в СИЗО.
Полезным я считаю и закон, разрешивший гражданам использование государственных флага и герба в неофициальных целях. Случаев, когда за их «несанкционированное использование» преследовали (например, если человек повесил триколор у себя на балконе), была масса. Иногда это просто был повод придраться к человеку, напустить проверку и привлечь его к административной ответственности.
Только что внесенный проект по гаражам тоже упростит жизнь всем, у кого есть автотранспорт и кому посчастливилось иметь гараж или машиноместо. Сейчас эти отношения не урегулированы. Местные власти зачастую, не церемонясь, сносят капитальные гаражи. Хотя это такой же объект недвижимости, объект права собственности, как дом или квартира. Такие права нужно защищать и укреплять. А если власть захочет этот объект убрать — пусть выкупает.
— Закон об оформлении самовольно занятых участков — из этой же серии «на благо народу»?
— Речь идет об участках земли, которые граждане используют длительный срок. Есть, допустим, у человека 6 соток, а он взял и еще сотку прихватил, расширился в сторону дороги — посадил на этом куске картошку. Но эта земля была никому не нужна, он ни у кого ничего не отнял. По новому закону он может теперь этот участок, который уже много лет фактически использовал, считать своим. 
— Кто-то подсчитал, что за 19 лет в Госдуме вы стали автором или соавтором 260 законов. В рейтинге эффективности депутатов вы который год на первом месте. Но некоторые вносят от силы пару-тройку законопроектов за всё время, хотя зарплату все депутаты получают одинаково. Не обидно?
— Не обидно. Депутаты все разные — кто-то, может, плотно работает в своих регионах — помогает там гражданами, населенным пунктам. Эффективность депутата оценивается не только по числу внесенных им законопроектов. Да и внести, кстати, мало — надо еще этот законопроект «донести», добиться того, чтобы он был принят и хорошо работал.
У меня юридическое образование, это моя профессия. Я занимаюсь законотворчеством уже 30 лет. Кому-то это делать, наверное, сложнее. Но с другой стороны, если кто-то что-то не внесет — может, гражданам его за это наоборот стоит поблагодарить.
