Приглядываясь к будущему. Можно ли разглядеть Россию в замочную скважину?

Предсказывают всё подряд - от глобальных космических катастроф и экономического коллапса до таких «геополитических частностей», как развал Украины, Сирии и даже единой Европы. Большинство пророчеств более походят на подглядывание в дырочку в станционном сортире. 

Впрочем, пренебрегать мнением предсказателей всё-таки не стоит. Ведь многие из них стали своего рода легендами. Например, знаменитая болгарская прорицательница Ванга. Она прославилась тем, что весьма точно могла определить, чем болен человек, и предсказать его дальнейшую судьбу. А её высказывания по поводу будущего вызывают интерес даже сегодня.  

Старо как мир

История предсказаний будущего стара как мир. Основательницей «школы экстрасенсов» считается греческая прорицательница Кассандра. Легенда гласит, что свои уникальные способности она получила от влюбившегося в неё Аполлона. Самое знаменитое из её пророчеств - предугадала гибель Трои. Среди известных русских предсказателей была Матрона Московская, причисленная к лику святых. Вторую мировую войну она предсказала за несколько лет до её начала. А в 1950 г. вообще сделала опасное по тем временам пророчество: «Сначала уберут Сталина, а после него правители будут один хуже другого. Растащат Россию».

Среди известных в России экстра­сенсов можно вспомнить и Вольфа Мессинга. За несколько лет до начала Великой Отечест­венной войны он (так гласит легенда) предсказал поражение Германии и смерть Гитлера. Сам Мессинг не преувеличивал своих способностей и, переехав в 1939 г. в СССР, выступал во время эстрадных концертов (и очень успешно) как гипнотизёр.

Впрочем, среди пророков было немало уважаемых учёных, историков, писателей. И многие их предсказания сбылись. Рэй Брэдбери (классик научной фантастики) предсказал появление банкоматов. Евгений Замятин в своём знаменитом романе-утопии «Мы» описал общественно-политическую систему, впоследствии получившую название «тоталитаризм». Но многие знаменитые пророчества так и не сбылись. Ну, например, пророчество О. Шпенглера о закате Европы. Книга знаменита до сих пор. Но и Европа, к счастью, тоже пока жива. 

Остановись, история!

Откуда нынешний интерес к пророчествам? Социологи объясняют это кризисом идеологий, неясностью картины будущего, страхами людей перед завтрашним днём. Во времена великих философов картина будущего казалась более определённой, чем сегодня. Будущее казалось нарисованным если не на века, то на десятилетия вперёд. Было понимание, что на смену феодализму идёт капитализм, а закат капитализма откроет путь к социализму и далее к коммунизму. Люди верили, что на смену «отживающим буржуазным ценностям» придут другие - более высокие и прогрессивные. 

Сегодня такое впечатление, что ход истории остановился. Да, технический и научный прогресс поражает (что ни день, то новый гаджет или новая ракета). Но технические новации не повлекли за собой сколько-нибудь заметных изменений ни в сфере идей, ни в сфере политики. Гармония мировых отношений, на которую «отцы наций» делали ставку при создании ООН в 1945 г., не наступает. Аргументами политиков по-преж­нему остаются военная сила, финансовое и экономическое доминирование, эгоизм и даже политическое высокомерие в стиле Трампа. Мировая политика «обогатилась» разве что понятием «гибридная война». Но ясности относительно будущего не прибавилось.

Мозги во мгле

Побывав в 1920 г. в советской России, известный английский писатель Г. Уэллс по итогам бесед с Лениным в Кремле написал свою знаменитую книгу «Россия во мгле». Ильич пытался очаровать знаменитого гостя своими идеями, но попытка не удалась. Будущего России Уэллс не разглядел, а Ленина назвал «кремлёвским мечтателем».

Читайте также: «Он видит мир будущего». Как Ленин оказался дальновиднее Герберта Уэллса

Понимания того, что происходит с Россией с экзистенциальной точки зрения и каким идейным постулатам она следует, нет до сих пор. И причина не в том, что в России нет крупных философов и идеологов, сравнимых с Кантом, Гегелем или Марксом.

Причина в другом - в отмирании идеологий как мирового явления культуры и политики. События (вернее, отсутствие событий) на «идеологических фронтах» России - лишь подтверждение этого обстоятель­ства. Фактически у нас не осталось партий с чётко выраженной идеологией. А о будущем они говорят почти словами А. Бенкендорфа: «Что же касается до будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение».

«Единую Россию» трудно отличить от «Справедливой России», ЛДПР от «Патриотов России», «Яблоко» от «Парнаса» или «Гражданской инициативы» и т. д. Отказавшись от марксистской идеологии, КПРФ всё более превращается в «хозяйственное управление» для верхушки партии, а «Единая Россия» - в лифт для партийных карьеристов. И неслучайно в ходе прошедшей предвыборной кампании в информационном пространстве фактически не звучала тема идеологий. Говорили об экономике, о социальных проб­лемах, о внешней политике и очень абстрактно о «борьбе с недостатками». У не допущенного до выборов А. Навального идеологические мотивы тоже отсутствовали. Он «просто против» нынешнего «режима» и власти. Неудавшийся кандидат в президенты К. Собчак открыто бравировала тем, что у неё вообще нет ни программы, ни идеологии. Не просматривались идеологические мотивы ни в заявлениях Г. Явлинского, ни Б. Титова, ни В. Жириновского. Они «за всё хорошее против всего плохого». 

Кстати, то же самое можно сказать и о В. Путине. Его идеологические предпочтения трудно определить. И неслучайно он не связывал себя ни с какой из политических партий и демонстративно сторонится поддерживающей его «Единой России». В его политическом словаре преобладают слова и выражения, так или иначе связанные с патриотизмом, с отечеством, с народом. Но патриотизм - не идеология. Это нравственный принцип, сутью которого является любовь к Родине. Отстраняясь от партий и идеологий, В. Путин просто ассоциирует себя с Россией. При нынешнем кризисе идей это, пожалуй, самая выигрышная позиция.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции