6 октября 1920 года в Кремле встретились знаменитый английский писатель-фантаст и лидер социалистической революции в России.
Английский скептик
Встреча знаменитого английского писателя-фантаста Герберта Уэллса и лидера Октябрьской революции Владимира Ленина вошла во все советские учебники истории. Эпитет «кремлёвский мечтатель», данный Ленину Уэллсом, был хорошо знаком всем жителям одной шестой части суши.
Впрочем, на подробностях визита английского фантаста внимание не заострялось. Между тем Уэллс, скептически настроенный к марксизму, оставил крайне интересное описание того, что из себя представляла Советская Россия первых лет своего существования.
Уэллсу было с чем сравнивать. Первый визит автора «Машины времени» и «Войны миров» в Россию состоялся в 1914 году, и шесть лет спустя он мог увидеть, как изменилась страна.
Советская Россия к 1920 году находилась в политической, экономической и информационной блокаде Запада. Прорывавшиеся на Запад материалы журналистов с радикально левыми взглядами вроде Джона Рида воспринимались как советская пропаганда и не способны были повлиять на отношение к Республике Советов широких европейских масс.
Иное дело — Уэллс, всемирно известный писатель, славящийся своим скептическим отношением к большевистской идеологии. Британец позиционировал себя как социалиста, выступающего за эволюционный, а не за революционный путь развития, поэтому был далёк от симпатий к Ленину и его соратникам.
Уэллсу предлагали заняться «чёрным пиаром»
Идею визита в Советскую Россию Уэллсу подбросил его друг, писатель Максим Горький. Англичанин ухватился за эту мысль и, получив официальное приглашение советских властей, отправился в страну, происходящее в которой на тот момент представлял себе довольно смутно.
Историю своего путешествия он изложил в серии статей для газеты The Sunday Express. Позднее эти статьи были опубликованы отдельной книгой, получившей название «Россия во мгле».
Отправляясь в эту поездку, Уэллс, что называется, серьёзно подставлялся. В Британии политики крайне негативно относились к любым контактам с Советами, полагая, что разговор с Россией возможен лишь после отстранения от власти большевиков.
Пытались давить на Уэллса и представители российской творческой интеллигенции, оппозиционно настроенные к большевикам. На чествовании Уэллса по поводу прибытия писателя в Россию они пытались убедить фантаста либо вообще свернуть визит, либо представить «Совдепию» в самых чёрных красках.
Подобные попытки давления раздражали Уэллса. Он-то скорее опасался лакировки действительности со стороны большевиков.
Бардак и бюрократия
Однако, к его удивлению, радушные хозяева не стремились как-то ограничить писателя и продемонстрировать «потёмкинские деревни».
Уэллса поразил контраст Петрограда 1914-го с Петроградом 1920-го — на центральных улицах теперь были закрыты почти все магазины, отчего город выглядел пустынным.
Отметил писатель общую дезорганизацию жизни — советские чиновники, по его мнению, вели дела «с неописуемой расхлябанностью и небрежностью». Крайне плохо работал транспорт. Бюрократизация жизни достигла невиданного размаха — как писал Уэллс, на организацию встречи с Лениным ему и его сопровождающим пришлось потратить 80 часов переговоров.
Обратил британец внимание и на то, что если в 1914 году попасть на территорию Московского кремля можно было без всяких проблем, то в 1920-м ему пришлось преодолеть сразу несколько пропускных пунктов. Такой порядок, по мнению Уэллса, отдалял большевиков от масс и лишал их связи с народом.
Справедливости ради, нужно сказать, что во время визита Уэллса в 1914 году Москва не была столицей страны, а в Кремле не размещалось правительство.
Жадный Шаляпин и образцовые школы
Очень удивило то, что, несмотря на разруху, в Москве и Петрограде продолжали работать театры. При этом во многих из них с публики даже не брали плату за представление — артисты в полном смысле слова работали за идею.
На этом фоне неприятно поразил Уэллса Фёдор Шаляпин. Певец за каждое своё выступление требовал астрономическую сумму, а в самом крайнем случае был готов принять её натурой — мукой, яйцами, рыбой и другими продуктами.
Писателя очень интересовали вопросы образования, и он попросил устроить ему экскурсию в одну из школ. После её посещения он был в гневе — учебное заведение было отлично оборудовано, лучше, чем английские школы, а дети казались более развитыми, чем их британские сверстники. Уэллс был убеждён, что его провели, подсунув ему показательную школу, тем более что ученики, как выяснилось, были отлично знакомы с его творчеством.
Тогда он пошёл на хитрость — через несколько дней внезапно для сопровождающего ультимативно потребовал отвезти его в ближайшую школу. Желание Уэллса было выполнено, и тут он обнаружил совсем не то, что ожидал: «Я был уверен, что первый раз меня вводили в заблуждение, и теперь-то я попаду в поистине скверную школу. На самом деле всё, что я увидел, было гораздо лучше — и здание, и оборудование, и дисциплина школьников». После этого фантаст признал — образованию в Советской России внимания уделяется больше, чем в его родной Англии.
«Мне говорили, что Ленин любит поучать, но он этим не занимался»
Но, конечно, кульминацией поездки стала встреча Уэллса с Лениным, состоявшаяся 6 октября 1920 года. Как признавался сам писатель, он прочёл много ленинских статей, переговорил с людьми, знавшими вождя большевиков, и готовился к жесточайшей полемике с ним.
Но в кремлёвском кабинете перед Уэллсом предстал человек, кардинально отличавшийся от образа, сформировавшегося в представлении фантаста.
«Я ожидал встретить марксистского начётчика, с которым мне придётся вступить в схватку, но ничего подобного не произошло. Мне говорили, что Ленин любит поучать людей, но он, безусловно, не занимался этим во время нашей беседы. Когда описывают Ленина, уделяют много внимания его смеху, будто бы приятному вначале, но затем принимающему оттенок цинизма; я не слышал такого смеха», — писал Уэллс.
Говоря о внешности Ленина, Уэллс замечал, что никак не мог отделаться от ощущения, что советский лидер ему кого-то напоминает. Позже он вспомнил, что Ленин был похож на Артура Бальфура, лидера английских консерваторов и одного из организаторов интервенции в Советскую Россию.
Ленин встретил Уэллса, сидя за письменным столом, заваленным книгами и бумагами. Писатель обратил внимание на невысокий рост собеседника — тот, сидя в кресле, едва касался ногами пола.
Мегаполисы обречённые
Впрочем, о ленинской внешности фантаст вскоре забыл, увлёкшись разговором. Ленин отлично владел английским языком, что сделало беседу абсолютно свободной и раскрепощённой.
«Через весь наш разговор проходили две — как бы их назвать? — основные темы. Одну тему вёл я: «Как вы представляете себе будущую Россию? Какое государство вы стремитесь построить?» Вторую тему вёл он: «Почему в Англии не начинается социальная революция? Почему вы ничего не делаете, чтоб подготовить её? Почему вы не уничтожаете капитализм и не создаёте коммунистическое государство?» Эти темы переплетались, сталкивались, разъясняли одна другую», — пишет Уэллс.
Отступать от своих взглядов писатель не собирался, однако признавал, что полемизировать с Лениным было сложно. Он демонстрировал блестящий кругозор, был в курсе самых последних научных работ, вышедших в Англии, с которыми ещё не успел ознакомиться даже сам писатель.
Были вещи, во взглядах на которые Уэллс и Ленин сходились — например, оба были убеждены, что города-мегаполисы уйдут в прошлое, а им на смену придут более компактные поселения. Сто лет спустя ясно, что писатель и политик ошиблись. Впрочем, возможно, они заглянули в более отдалённое будущее?
Фантаст, придумавший машину времени, не поверил в электрификацию России
«Разговаривая с Лениным, я понял, что коммунизм, несмотря на Маркса, всё-таки может быть огромной творческой силой. После всех тех утомительных фанатиков классовой борьбы, которые попадались мне среди коммунистов, схоластов, бесплодных, как камень, после того, как я насмотрелся на необоснованную самоуверенность многочисленных марксистских начётчиков, встреча с этим изумительным человеком, который откровенно признаёт колоссальные трудности и сложность построения коммунизма и безраздельно посвящает все свои силы его осуществлению, подействовала на меня живительным образом. Он, во всяком случае, видит мир будущего, преображённый и построенный заново», — так описывал свои впечатления от беседы Уэллс.
Ленин с интересом расспрашивал о том, какой увидел Уэллс Россию, и тот без обиняков говорил о том, что ему понравилось, а что показалось неприемлемым.
И всё-таки была одна вещь, которая заставила Уэллса назвать своего собеседника «кремлёвским мечтателем». Ленин с увлечением рассказывал о масштабном плане электрификации России, который, по его словам, уже начал реализовываться. Фантаст Уэллс был абсолютно уверен, что реализовать подобное невозможно «в этой огромной равнинной, покрытой лесами стране, населённой неграмотными крестьянами, лишённой источников водной энергии, не имеющей технически грамотных людей, в которой почти угасли торговля и промышленность».
Писателя можно понять — на тот момент в Великобритании, индустриально развитой державе, не пережившей ужасов гражданской войны, подобные проекты находились только в стадии обсуждения. Посему Уэллс отказывался верить в то, что Советская Россия справится с этой титанической задачей.
«Приезжайте снова через десять лет и посмотрите, что сделано в России за это время», — ответил Ленин.
Честный рассказ о стране эпохи революции
Известно, что Ленин произвёл на Уэллса положительное впечатление. По всей видимости, аналогичные чувства остались и у советского лидера. Есть, правда, воспоминания Льва Троцкого, который указывает, что Ленин отнёсся к англичанину довольно пренебрежительно. Однако здесь, возможно, Троцкий попытался приписать вождю собственное восприятие Уэллса.
Известно, что в кремлёвской библиотеке Ленина были и книги Уэллса. Вполне может быть, что их видел и сам писатель, но не счёл нужным об этом упоминать. Кроме того, вряд ли беседа между Лениным и Уэллсом могла бы получиться столь живой и насыщенной, если бы лидер большевиков не воспринимал писателя всерьёз.
Вернувшись в Великобританию и выпустив «Россию во мгле», Уэллс серьёзно повлиял на отношение англичан к России. Именно то, что написанное фантастом было лишено безудержного восторга и восхищения, содержало много критики, описания проблем и недостатков, заставило читателей поверить в правдивость изложенного.
«Ленин был действительно великим человеком»
Опасения тех, кто был оппозиционно настроен к большевикам, оправдались — честный рассказ Уэллса заставил многих пересмотреть свои представления о Советской России. Хоть английский писатель и не ставил перед собой такой задачи, но он был одним из первых, кто стал наводить пока ещё очень хрупкие мосты между революционной Россией и странами Запада.
В третий раз Герберт Уэллс приедет в Россию в 1934 году, через 10 лет после смерти «кремлёвского мечтателя». Приедет, увидит электрифицированную страну с сотнями новых промышленных предприятий и заметит: «Теперь, просматривая свою написанную четырнадцать лет назад книгу, я должен признать, что Ленин был, по меньшей мере, действительно великим человеком».
В 1934 году писатель встретится с новым советским лидером Иосифом Сталиным. Впрочем, история этой встречи — тема для отдельного разговора.
