Я ещё в 92-м году, только приехав в Москву и обнаружив здесь орду своих хамоватых соотечественников, увеличивавшуюся в геометрической прогрессии и размножавшуюся со скоростью дрозофилы, открыто опасался, что это худо кончится; ещё тогда было ясно, что кровью. Понимаете ли, я вырос там, где уже лет тыща как не сильный прав, тем более, не ПРАВЕДНО сильный — бросьте эти сусальные штампы, а подлый. Егора Щербакова, 25 лет, вся жизнь впереди, пырнул ведь подлый; меня, когда я неровно формировался, опыт общения с такими ублюдками погрузил в тяжёлую мизантропию. Кавказец ослеплён собственными представлениями о чести и достоинстве, и какой прок в миллионный раз говорить о специфичности этих представлений?
Национальный вопрос — это джунгли, заросли, которые стреножат. Но ведь факт, и этот кровавый инцидент — тому выразительная иллюстрация, что подавляющее большинство нелегальных мигрантов — недочеловеки, живущие под девизом «На всё нас.ать, за всё уплОчено!».
Люди, которые вышли на улицы Бирюлёво, ненавидят уже всех приезжих, начинают ненавидеть и неприезжих, они ненавидят власть и полицию с её предложением «Успокойтесь! Разойдитеь! Не мешайте следствию!»; они ненавидят свой страх и свою ненависть тоже ненавидят. Среда этих людей, оказавшихся в гостях у себя дома, уже давно не отличается доброжелательством, и ей бессмысленно говорить, что криминал не имеет национальности, ещё как имеет, называется «мигрант» эта национальность.
В Питере сопляк-дагестанец забил до смерти девочку во дворе, я боюсь, как бы и там не началось «бирюлёво», и тогда все наши комментарии — вотще, втуне, а за слово «мультикультурность» вам башку проломят, будут нам лондон-париж-стокгольм, только помноженные на сто.
В Бирюлёво хтонический монстр без головы и сердца зарезал парня тогда, когда депрессия ранних сумерек уже выкачала из людей жизнь, замирающую после шести, когда в нашей Вселенной звучат все звуки, кроме родных.
Надо непременно разразиться большой беде, чтобы приехали плечистые парни из разных органов, чтобы вышел префект и сказал: да, у нас тут много проблем.
Ещё каких, комментирует девочка с федерального канала, которая вещает с места боевых действий: Бирюлёво не освещено, в Бирюлёво плохо пахнет, в Бирюлёво много пьяных, и если сейчас тут страшно, когда кругом полиция и ОМОН, то что ж тут в обычные дни.
Девочка не догадывается, что все мы живём в Бирюлёво, и пока нас не убили, ничего живём, даже клёво.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
