Гаврилов Сергей Анатольевич 21:34 24/05/2012
Ведущий конференции: Уважаемые зрители «Аргументов и фактов», здравствуйте! Меня зовут Михаил Вовк, а в гостях у нас сегодня депутат Государственной Думы РФ, председатель Комитета по вопросам собственности, член наблюдательной группы на выборах в сербский парламент Гаврилов Сергей Анатольевич. Здравствуйте, Сергей Анатольевич!
Гаврилов Сергей Анатольевич: Здравствуйте!
Ведущий конференции: Хотелось бы Вас поблагодарить за то, что Вы смогли к нам сегодня прийти. Тема нашего сегодняшнего разговора – российско-сербские отношения. Принято считать, что Россия и Сербия – это братские государства, братские народы, так исторически сложилось. Россия несколько раз воевала за Сербию, но, к сожалению, все эти войны заканчивались для России в конечном счете плачевно. Сейчас в Сербии прошли выборы, победил, как считается, пророссийский кандидат, Томислав Николич. Скажите, пожалуйста, в чем заключается нынешний интерес России в Сербии, что может дать нашей стране это маленькое государство, еще не восстановившееся после гражданской войны 90-ых годов?
Гаврилов Сергей Анатольевич: Я считаю, что Сербия для России – уникальный случай, который не может рассматриваться в рамках классической парадигмы межгосударственных отношений. Вспоминая историю войн, должен сказать, что и сербы воевали за Россию. Итоги Второй Мировой войны это ясно подчеркивают. Участие русских добровольцев во время крайней войны, надеюсь последней войны, которая была на Балканах, привело к тому, что сохранилась Сербия, сохранилось такое образование, как Сербска крайна в составе Боснии и Герцеговины. Если бы участие России как государства было более значительным, а не только участие добровольцев, бизнесменов или политиков, то мы могли бы сохранить более весомое влияние, в том числе и в геополитическом смысле, на карте Европы. Сербия уникальна тем, что это единственная страна не только в Европе, но и, наверное, в мире, где отношение к русским туристам, бизнесменам, политикам максимально благожелательное независимо от политических взглядов. Кроме того, это суверенная страна с европейским прошлым, настоящим и, я надеюсь, будущим. Происшедшее в Сербии показывает во многом то, что может случиться с Россией, ведь понятно, что война, которая на грани тысячелетий случилась на территории бывшей Югославии, во многом отмоделировала те технологии, которые могли бы быть распространены впоследствии в ходе «цветных» революций на территории СССР, в ходе «арабской весны», в ходе поствооруженных конфликтов. Мне пришлось там бывать неоднократно и должен сказать, что нам нужно было извлекать уроки из этих событий, из прошлых выборов и сохранять свое военное, политическое и экономическое присутствие с тем, чтобы не отдавать братский народ во власть политтехнологов, представляющих страны Северо-Атлантического альянса, что случилось. То, что случилось 20 мая, во многом демонстрирует крах традиционных политических технологий на фоне кризиса Евросоюза. Для Россия это шанс, что мы можем не просто продвинуться по части своих экономических, геополитических, военных интересов, культурных интересов, поездок, но мы приобретем опыт нормального, эффективного взаимодействия со странами Европы без таких убогих форм, как у нас было традиционно в СНГ: нажима или попытки влияния материальным ресурсом, а работать современно, потому что ситуация в Сербии очень сложная, но само поле политическое, экономическое, культурное для нас абсолютно не враждебно. Более того, абсолютно благожелательно. Я надеюсь, что ситуация будет улучшаться в отношениях между нашими странами. Должен сказать, что даже при прошлом президенте, чья партия была откровенно прозападной, никогда не демонстрировалось негативного отношения к России и русскому народу, потому что даже избиратели этих партий настроены на развитие отношений с Россией и это показали последние события.
Ведущий конференции: Развитие отношений с Россией – это хорошо, но речь идет об эмоциях. Обычно, когда речь идет о сотрудничестве между государствами, оценивается взаимовыгодность торговли. Как в этом отношении?
Гаврилов Сергей Анатольевич: Если мы будем преследовать свои интересы, то в рамках сложной политической ситуации, которая сложится в Сербии. Томислав Николич победил на президентских выборах, но парламент он не контролирует, а Сербия – парламентская республика и, очевидно, правительство будет сложным, коалиционным. Более того, был такой факт. Он был избран председателем парламента на прошлых выборах, но под давлением Европы, американского и немецкого послов вынужден был уйти. Влияние европейских стран, силовое, политическое, экономическое, в Сербии огромно. Поэтому мы должны понимать, что для нас это мост, через который мы сможем отработать механизм работы с Европой в новых политических реалиях, во-первых, а, во-вторых, у нас в Сербии немало интересов: это и «Южный» поток, и модернизация крупных инфраструктурных вопросов, каких как: железные дороги, дороги, это серьезное взаимодействие с Сербией с точки зрения наших инвестиций и в области сельхозпродукции, сельхозкооперации, потому что сербы, одни из немногих в Европе, поддерживают традиционные стандарты производства сельхозпродукции, где исключены генномодифицированные продукты и т.д. Кроме того, надо смотреть на другие страны. В Сербии больше, чем в других странах Европы, присутствует Китай, который активно работает через связанные кредиты, строит мосты, строит дороги, здания, пытается активно присутствовать в сфере культуры и образования. Не смотря на то, что Китай, во многом зарабатывая на Сербии, усиливает свое экономическое присутствие, надо понимать, что Китай действует не сиюминутно, Китай живет масштабами тысячелетий и, общаясь с китайскими коллегами, я убедился, что Китай помнит все и надолго. Он помнит не только восстание боксеров, но и разбомбленное посольство Китая в Белграде американской ракетой. Я думаю, что новые сербские политики, выстраивая курс на самостоятельное развитие Сербии, имеют в виду возможность «двух дверей», не только с Европой, где они объективно находятся и чьи инвестиции и интересы находятся на территории Сербии, но и с Россией и Китаем. Это правильная политика, потому что в новых условиях нам не нужно и вряд ли мы сможем рассматривать Сербию как свою военно-политическую базу, дотировать ее. У нас нет таких интересов. К тому же наши отношения с НАТО исключают такой подход. Россия максимально заинтересована в том, чтобы Сербия по-прежнему сохранялась как нейтральное в военном смысле государство, дружественное нам, открытое для инвестиций, государство, через которое мы могли бы более плотно работать с Евросоюзом и которое во всех ситуациях могло бы работать с Россией более плотно. Я напомню два факта. Первый. Еще когда Николич двигался от радикальной партии на прошлых выборах и наш посол Александр Комозин на тех выборах и также на этих активно поддержал Николича, который в том числе заявил, что готов разместить российскую военную базу на территории Сербии. Второй. На этих выборах я, выступая на митинге в Нише перед будущими депутатами скупщины, напомнил один факт, что в разгар бомбежек парламент Сербии принял решение о вхождении в состав союзного государства России и Беларуси. Понятно, что это было политическое решение, оно имело во многом декларативный смысл, но этот факт запомнили не только в Сербии, но и в России. Никто из действующих политиков Сербии публично не отказался от этого факта. Кроме того, мы должны понимать, что у нас серьезное взаимодействие с Сербией даже по таким вещам как МЧС. Нынешний лидер социалистической партии, которая квазиприемник традиций Милошевича, был министром внутренних дел в коалиционном правительстве и возглавлял со стороны Сербии межправительственную комиссию, с нашей стороны ее возглавлял министр МЧС Шойгу. Помимо всего прочего, была договоренность об использовании в Нише аэродрома, в том числе для наших гуманитарных операций, для борьбы с пожарами. Предоставление России аэропорта вызвало крайне болезненную реакцию в американском посольстве и в Европе. Тем не менее, сербы сохранили свою позицию. Я надеюсь, что мы реконструируем аэропорт и будем использовать его в гуманитарных целях. Совсем недалеко от Ниша, индустриального центра Сербии, около 400 км, находится потенциально крупнейшая американская база в Европе Bondsteel, которая может быть использована в случае роста напряженности как фактор влияния на все Южные Балканы. Мы конечно должны участвовать в этом процессе и понимать, что склонить европейцев занять более адекватную позицию, в том числе по ЕвроПРО и по отношениям с Евросоюзом в целом мы можем тоже, используя весь спектр возможностей. Если мы не исключаем усиление наших позиций в Приднестровье, хотя мы не декларируем размещение там сейчас серьезных оперативно-тактических подразделений, то это не исключает самой такой возможности. Если у нас есть такие дружественные страны как Сербия, Приднестровье и Беларусь, то эта дружественность предполагает и общую позицию с точки зрения защиты России в военно-политическом смысле. Я не вижу здесь особенных опасений и наши европейские коллеги тоже должны это понимать.
Ведущий конференции: А можно ли считать, что в Сербии установится пророссийский режим, ведь Николич сказал, что Сербия войдет в Евросоюз, а это предполагает последующее вступление в НАТО. Тут не может быть никаких иллюзий на этот счет, мне кажется.
Гаврилов Сергей Анатольевич: Завтра к нам приезжает Томислав Николич и я думаю, что для российского руководства появляется шанс не линейно, а сложным образом выстроить отношения с Сербией, с сербским новым политическим классом, с новым сербским правительством, которое будет образовано в течение ближайших месяцев. В перспективе вряд ли возможно такое развитие событий, когда Сербия вступит в НАТО, при нынешнем формате НАТО. Для того, чтобы это случилось, нужно, чтобы НАТО преобразовалось, о чем все время говорит Россия, то есть оно должно уйти от роли европейского, трансатлантического и может быть даже мирового жандарма, а изменить свои функции с точки зрения реальной борьбы с новыми угрозами, с экстремизмом, наркотрафиком и т.д. Предполагать в этой связи, что Сербия вступит в Евросоюз, это очень гипотетично.
Ведущий конференции: Они уже стали кандидатами.
Гаврилов Сергей Анатольевич: Да, но это ситуация может длиться вечно. На сегодняшний день говорить о Сербии как о члене НАТО практически невозможно. Стоит ли нам настаивать, чтобы Сербия входила, может быть после следующих выборов, в состав ОДКБ, это вопрос. Я думаю, что Сербия нам вполне подходит как серьезный нейтральный союзник, нейтральный с точки зрения военной позиции и реальный союзник с точки зрения политического, экономического и культурного компонентов.
Ведущий конференции: Но в Сербии в то же время превалируют проевропейские отношения.
Гаврилов Сергей Анатольевич: Да. И в России тоже. Я думаю, что если Вы проведете опрос в Москве, в Минске, в Киеве, то конечно все хотели бы жить как в Европе. Другое дело, что во многом мы воспринимаем Евросоюз как некий глянцевый стандарт, плохо понимая, что на самом деле происходит. На самом деле практика работы Евросоюза показывает и будет показывать далее, что вхождение стран Восточной Европы, Южной Европы в Евросоюз во многом обернется для них, для высокотехнологичного сектора, для суверенитета в области финансовых рынков, в области сельхозпродукции, в области аграрного сектора во многом минусами. В том числе в культурном смысле, поскольку по сути дела это унификация законодательства под контролем и во многом под диктатом Брюсселя. Поэтому я думаю, что для многих руководителей восточно-европейских стран очень важен тот формат, который мы выберем сейчас в отношениях с Сербией. Если мы выберем его правильным образом: без унижения суверенитета Сербии, без навязывания своих решений, с точки зрения многостороннего развития отношений не только официальных, но и по линии бизнеса, по линии парламентариев разных позиций, то с учетом наших возможностей, возможностей Таможенного союза, Китая, для многих стран Восточной Европы встанет вопрос о восстановлении своего суверенитета, своей независимости или повышении своего статуса, в том числе статуса политиков, потому что европейские политики, поработав в Европарламенте, съездив в Брюссель, поняли, что для европейцев они все равно остаются третьим классом, их никто не слышит и не воспринимает, даже пример Польши это показывает. Когда они были более суверенны и балансировали между Востоком и Западом, даже когда они входили в Варшавский пакт, они чувствовали себя более уверенно. Все время разменивать свой суверенитет на возможные субсидии по линии бюджета Евросоюза довольно сложно, особенно в условиях европейского кризиса.