В последнее время настроения, по моим ощущениям, стали меняться. Разговоры о величии, военной мощи, месте России в мировой политике, которыми жители РФ утешались в «посткрымский период», мало-помалу затихают.
На пороге несчастья?
Бравурными репортажами о достижениях в стиле хрущёвской фразы «Мы вам ещё покажем кузькину мать!» всё ещё наполнен телеэкран, но официозный оптимизм в лошадиных дозах многих стал раздражать. Более того, сеансы «художественного свиста» становятся всё более контрпродуктивными даже с точки зрения тех, кто формулирует в стране информационную политику. Осмелюсь предположить, что на телеэкранах мы скоро увидим другие говорящие головы и услышим другие слова. Корректировка стилистики разговора с народом уже началась. И мы наблюдали это во время последней «Прямой линии» президента. Нельзя было не заметить, что он почти полностью переключился на внутреннюю тематику.
Падение реальных доходов населения, рост коммунальных платежей и, наконец, пенсионная реформа повлияли на настроения жителей страны. Никто не отрицает, что России нужны сильная армия и достойное место в мире. Но постоянный рёв танковых моторов, пуски ракет и нескончаемые военные манёвры, мне кажется, стали раздражать всё большее число людей.
Среди требований, которые население предъявляет правительству, сегодня на первом месте – обустройство страны и уровень жизни народа. На вопрос социологов: «К чему должна стремиться наша страна?» – приоритеты расставляются так: 1) благосостояние граждан (43%); 2) развитая экономика (33%); 3) развитие науки и технологий (22%). Стремление «стать мировым центром влияния» высказали лишь 7%. И всего 4% заявили о желании восстановить контроль в границах бывшего СССР.
Конечно, есть и другие опросы, и другие цифры. Речь о тенденциях. Мне кажется, народ начинает судить о состоянии страны не по рапортам министров-оптимистов и Росстата, а по тому, что у него на столе и в тарелке. Разговорам о том, что «жить становится всё лучше и веселее», уже давно мало кто верит. Да и как верить, если за последние полгода число тех, кто начал экономить на еде, по данным ФОМ, выросло на 40%. И лишь очень узкий «высший слой» (2%) может позволить себе не считать деньги при покупке продовольствия.
На кой нам Сирия?
Мне приходится всё чаще слышать разговоры о том, что народ устал от величия и хотел бы просто нормально жить – в мире, достатке, согласии с ближними и дальними соседями. В комментариях читателей «АиФ» подобная позиция часто высказывается в простодушной, прямой народной форме: «А на кой чёрт нам далась эта Венесуэла?» Или: «А что мы так держимся за Сирию и Башара Асада? Он что, нам сват или брат?» Или: «А зачем мы кому ни попадя даём в долг миллионы долларов, а потом списываем эти долги?» Ответы, которые даёт власть (это, дескать, продиктовано геополитическими интересами страны), народ воспринимает слабо. По-моему, очевидно: он (народ), наверное, лучше бы понимал эти объяснения, если бы в стране росли пенсии, зарплаты, продолжительность жизни.
Со стороны высшей российской бюрократии жалоб такого рода, понятно, не услышишь. Чиновничья элита упоена своим материальным статусом, зарплатами, дивидендами, премиями, которые она сама себе и назначает. Элите нравится жить в президентских номерах при выездах в загранкомандировки, разъезжать с эскортами по улицам Москвы, покупать собственность за границей. Благополучие консолидирует и убаюкивает.
В последнее время даже в, казалось бы, единых элитарных рядах всё чаще слышится ропот недовольства, или, как говорят в армии, «разговорчики в строю». Они носят всё более откровенный, а порой и резкий характер. Поводы для них в последнее время стала подкидывать Счётная палата, которая занимается цифрами и фактами.
Объектом серьёзной критики в экономических кругах стали и национальные проекты. Их эффективность ставится под сомнение даже в лояльной Кремлю Госдуме. Основания есть: более половины из них по прошествии 7 лет с начала реализации исполнены менее чем на 20%. А с иными и вовсе провал. Проект «Цифровая экономика» реализован менее чем на 1%, проект «Производительность труда и поддержка занятости» – на 4%, «Качественные автодороги» – на 2,9%. Один из ключевых проектов, который (по задумке) должен был бы привести к активизации экономической жизни страны, – «Стимулирование малого бизнеса» – привёл к тому, что количество банкротств в малом бизнесе вдвое превысило число открывшихся предприятий. Неутешительно звучат отчёты и по другим проектам: о приросте населения, продолжительности жизни, доходах населения.
Бумажные манёвры
Низкая эффективность нацпроектов выявляет одну из главных негативных особенностей нынешней системы госуправления. Провозглашая приверженность высоким целям, правительственные чиновники ставят перед страной всё новые задачи. Но по мере того как становится ясно, что задачи эти либо провалены, либо вообще невыполнимы, провозглашаются новые задачи и новые цели. Одним словом, политика носит умозрительный, бумажный характер.
Чтобы хоть как-то прикрыть неудачи, правительство придумывает разного рода уловки. Меняет правила статистических оценок, переносит сроки выполнения. Одна из последних находок: из нацпроектов решили убрать промежуточные цели и оставить лишь конечные. Логика, похоже, такова: доживём, бог даст, до 2024 г., проведём выборы президента… вот тогда и будем смотреть: молодцы мы или опять опростоволосились.
На одном из последних совещаний в правительстве премьер Медведев долго объяснял причины, по которым экономика никак не может «нащупать дно»: нестабильность рынков, замедление глобальной экономики, нерешительность инвесторов, низкий потребительский спрос, торговые войны, санкции. За пределами же Кремля и Белого дома всё чаще говорят о размахе коррупции. В. И. Ленин, наверное, добавил бы и другие – политические – причины: соглашательство политических партий, профсоюзов и Госдумы, отсутствие политической воли. И, подводя итоги, сказал бы одну из своих самых знаменитых фраз: «Верхи не могут». Некоторые политологи эту ленинскую мысль сегодня формулируют так: «Не работает политическая система». У меня вопрос: почему?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
