Пока российские виноделы воюют с импортерами за состоятельного потребителя, люди с 
низкими доходами ежедневно подвергают себя риску отравиться дешевой выпивкой. Как на трезвую голову решить накопившиеся проблемы, в интервью aif.ru рассказал руководитель Центра исследований федерального и регионального рынков алкоголя «ЦИФРРА» Вадим Дробиз.
Сергей Болотов, aif.ru: — Вадим Иосифович, правда ли, что грузинское вино стало вином номер один на российском рынке?
Вадим Дробиз: — Нет, на самом деле половину рынка занимает российское вино, а вторую половину — импортное вино в целом, а не только грузинское. В этом году с января по май объем грузинских тихих вин занял первое место в импорте, ненамного и, скорее всего, ненадолго опередив итальянские тихие вина. Их везли примерно одинаковый объем, по 24 миллиона литров.
Но это тихие вина, а Италия ввезла еще 25 миллионов литров игристых вин. Поэтому суммарный объем тихого и игристого вина из Италии в 2 раза выше, чем из Грузии, а на полках магазинов представлены и другие страны.
Всего грузинское вино заняло 19% объема импорта тихих вин, это около 10% на рынке России. По объемам продаж в розничной сети грузинское вино находится на четвертом месте после российского, итальянского и испанского. Я думаю, что его импорт избыточен, так как не отражает темпа потребления вина в России.
— Насколько жесткой стала конкуренция на российском рынке вина?
— Прямо скажем, импортное вино в определенной степени сегодня мешает развиваться российским виноделам. Дело в том, что сегодня продажи вина в России ниже советского уровня в 4 раза и практически не растут много лет. И чтобы российским производителям как-то развиваться в условиях почти стабильного потребления, им надо максимально теснить импортное вино.
В 2020 году запретили поставки импортного виноматериала. Все российское вино теперь производится из российского винограда, то есть был нанесен первый удар по импорту. Сейчас готовится второй мощный удар по импортным винам, чтобы способствовать его замещению российской продукцией.
Российские виноделы недавно выступили с предложением повысить пошлину на импортные вина чуть ли не в два раза либо вообще запретить импорт из недружественных стран. И вот на этом фоне возникает новое место Грузии в структуре импорта. Я тоже не считаю, что это здорово, что грузинское вино выскочило на первое место. Фактически грузинское вино становится врагом российского вина номер один.
Есть и еще один момент. Все импортное вино в России потребляет исключительно средний класс. И борьба российских виноделов за вытеснение импортного вина превращается фактически в войну с импортным вином за состоятельного потребителя. До 70% импортного вина выпивают женщины из среднего класса.
Замещение импорта станет сложным и долгим процессом. Запретом итальянского, испанского и французского вина мы не переведем средний класс сразу и автоматически на российское вино. Скорее усилит свои позиции коктейльная группа на базе крепкого алкоголя.
— Какие шансы, что поставки вина из недружественных стран запретят и грузинское попадет в их число?
— Мощные санкции против недружественных стран действительно рассматриваются, и даже если Грузию не объявят недружественной страной, все равно не исключено, что для грузинского вина будут созданы какие-то преграды. И это правильно, но решать этот вопрос политикам. Ясно, что Грузия сейчас в зоне риска и рассматривается как один из ведущих поставщиков продукта, конкурирующего с российским вином. Объективно эта конкурентная борьба стала очень острой.
Государство хочет, чтоб российское вино развивалось, чтобы производство увеличивалось. Повторю, для этого у чиновников на поверхности лежит только одно решение — максимально придушить импорт. О росте потребления вина в целом государство не думает, такой вопрос даже не ставится в официальных документах много лет по фискальным соображениям. Водка государству выгоднее.
Поэтому и будут выдавливать импортное вино. Под раздачу с высокой вероятностью попадет и Грузия, именно потому, что она стала слишком заметной на нашем рынке. В то же время Украина собирается ввести санкции против грузинской и армянской винодельческой продукции за нейтралитет. Это несколько повышает шансы для грузинского вина, что его оставят в покое на нашей территории.
— Заслуживает ли качество грузинского вина высоких позиций в импорте?
— Грузинского вина на нашем рынке многие десятки миллионов литров, и сказать разом за все невозможно. Нужно с экспертами обсуждать каждую партию. Но никто не мешает их проверять. Хорошие вина должны быть сделаны исключительно из грузинского виноматериала, а не из ввезенного в Грузию из других стран.
— Как рост импорта скажется на ценах в магазине?
— Прямой ввоз продукции торговыми сетями, конечно, серьезно удешевил импортное вино на полках магазинов. Однако то, что импорт вина в России захватили федеральные ретейлеры, — это очень негативный фактор для российских виноделов. Несколько лет назад доля вина, которое ввозили торговые сети, была на уровне 10-15%. А за последние несколько лет эта доля резко выросла — в СМИ пишут, что чуть ли не до 70%. На импортных винах федеральный ретейл зарабатывает больше, чем на российских.
Для потребителей из среднего класса все это хорошо, это снизило для них цены. Но для российских виноделов это плохо, потому что это повысило конкурентоспособность импортной продукции. Это препятствует потреблению средним классом именно российского вина.
— Почему у крупных сетей цены на вино ниже?
— Потому что они исключили из цепочки поставок импортеров и сами стали импортерами. Раньше вино из-за границы ввозил импортер, а затем с наценкой продавал сети, а теперь сеть сама, минуя импортера, напрямую ввозит это вино. Там наверняка созданы дочерние структуры под импорт, но в целом эта схема очень здорово снижает конечную цену, чуть ли не на 20% цены упали.
— Почему в России не растет потребление вина, раз цены упали?
— По одной очень простой причине: вино все равно очень дорого стоит в России. Вот сейчас идут разговоры о введении минимальной розничной цены. Виноделы и Минфин сходятся в том, что цена должна быть не ниже 240-250 рублей. А если у человека зарплата 25 тысяч рублей, пойдет он в магазин за вином за 240 рублей? Да не станет он вино покупать никогда. Я уже не говорю о тех людях, кто сидит на МРОТ. Из круга потребителей вина исключен огромный пласт нашего населения.
В результате за последние годы рынок винодельческой продукции из винограда не только не вырос, он сократился где-то на 10%, или 150 миллионов литров. Когда в России ликвидировали винные напитки, то думали, что вырастет потребление вина. Но винные напитки были дешевле, и потребитель не переключился на более дорогой продукт.
Можно сравнить соотношение минимального дохода к самой дешевой бутылке вина в России и в Европе. Там 800 евро пособия по безработице и вино по 1,5 евро в магазине. Это 533 бутылки. Даже бездомные бродяги там не пьют спиртосодержащие жидкости, им это просто в голову не приходит. А у нас на МРОТ 16 242 рубля при минимальной цене на вино можно купить только 68 бутылок. Это все равно, что в Европе самое дешевое вино продавалось бы от 11 евро. А для нас это реальность.
— А если сравнить с Советским Союзом?
— Власть в 1950-1980 годы прошлого века превратила Советский Союз из страны преимущественно крепкой алкогольной продукции в вино-водочную. За 25 лет потребление винодельческой продукции выросло в среднем с 3 литров на душу населения до 27 литров. Подобного не было никогда и нигде в мире.
К 1984 году среднее потребление винодельческой продукции в год составляло 28 литров, в том числе виноградного вина около 20 литров, крепкой продукции — по 10 литров с домашним самогоном, пива — по 24 литра. Сегодня у нас — 50 литров пива в год на душу, крепкого легального алкоголя — около 8 литров и винодельческой продукции — всего лишь 6,5 литра на душу. А виноградного вина — еще меньше, около 4,5 литра.
В 1980 году бутылка водки стоила около 4 рублей, бутылка вина — 1,1-1,2 рубля, портвейн «для народа», которым заменяли водку, — меньше 1 рубля. В 1982 году я получил от государства двухкомнатную квартиру и платил за ЖКХ и все прочие расходы в месяц 4 рубля, то есть эквивалент одной бутылки водки. У меня была высокая зарплата в 235 рублей на руки, средняя составляла около 140 рублей, а минимальная — 85 рублей. Как можно видеть, в том государстве условия для потребления вина были лучше, чем сейчас.
В современной России сам подход к вину иной. Государство не ставит перед собой стратегической задачи по созданию массового рынка общедоступного вина. Его заботит только тактический передел рынка продукции для среднего класса в пользу российского дорогого вина.
— Не могу не спросить: поэтому люди и травятся «Мистером Сидром»? Все дело в том, что он очень дешевый?
— Здесь есть много нюансов. Пили «Мистер Сидр» ведь не бомжи, а обычные люди, которые в принципе могли бы себе позволить дешевый, но нормальный продукт. Я вообще не понимаю людей, которые покупают продукцию в разливайках, когда на каждом шагу магазины и там бутилированные напитки. Это та же психология, из-за которой сто человек недавно отравились шаурмой в Сибири. Зачем все это есть и пить? Посмотрите, в каких условиях это готовят. Эта часть проблемы со стороны потребителя.
А теперь посмотрим со стороны производителя. На самом деле никто из нелегальных производителей, а тем более легальных, никого специально травить никогда не собирается. Истории, какая произошла с «Мистером Сидром», — это всегда случайность в секторе полулегального или нелегально-суррогатного производства. В легальном секторе подобное исключено.
Напиток «Мистер Сидр» — он из области полулегальных и нелегальных продуктов, судя по произошедшему. Бочка метанола затесалась в партии этанола, каждый год где-то в России по халатности нелегальных производителей такое происходит. Производитель хочет заработать за счет низкой цены, а вовсе не сесть в тюрьму. И каким бы ни было наказание в этот раз, риск появления метилового спирта в другом суррогате сохранится.
Вообще шансы отравиться смертельной дозой обычного алкоголя гораздо выше, чем ядовитым метанолом, это вам любой врач подтвердит. В России 80-90% погибших от отравления алкоголем погибают просто от избыточной дозы выпитого. А от яда, как в «Мистере Сидре», только 10-20%.
Чтобы не попасть в число людей, которых постигла эта печальная случайность, достаточно думать, что и где вы покупаете, даже если хочется сэкономить. Главная причина этой беды — бедность значительной части нашего населения. Вот почему люди покупают дешевое пойло.
— Похоже, что власти всерьез собрались вводить минимальные розничные цены не только на вино, но и на пиво, пивные напитки, сидр, пуарэ и медовуху. Как вы к этому относитесь?
— Отношусь положительно. Минимальная цена нужна обязательно, причем желательно на весь алкоголь. Те, кто пил суррогаты, все равно продолжат пить суррогаты, какой бы минимальная цена ни была. При сегодняшних ценах минимизировать рынок нелегально-суррогатной алкогольной продукции может только минимальная зарплата чистыми от 35 тысяч рублей в месяц. Но для нормальных потребителей, которые сегодня способны платить разумные деньги, ситуация на рынке станет лучше, поскольку добросовестные и недобросовестные производители окажутся в одинаковых условиях. Так будет куда меньше шансов нарваться на «Мистер Сидр».
Если производители крашеной воды со спиртом будут вынуждены продавать свое пойло по той же цене, за которую продается сидр нормального производства, то потребитель всегда выберет более качественный продукт. Кроме того, минимальные розничные цены положат конец практике рекламных распродаж пива ниже себестоимости, к которым крупные западные компании прибегают, чтобы вытеснить с рынка отечественных производителей.
— Не приведет ли это к росту цен на пиво и сидр?
— Нужно решить, что важнее — цена продукта или его безопасность для жизни и здоровья. Минимальные цены позволяют лишить нелегальных производителей их единственного козыря — низкой цены, которая достигается путем использования самого низкокачественного сырья, а также ухода от налогов и сборов. Нормальная продукция при введении минимальных цен не подорожает.
Конечно, западные компании будут защищаться, рассказывая, что из-за введения минимальных розничных цен пиво в России подорожает, но это обман. Подорожает только то пиво, которое производится с нарушениями или используется как орудие интересов иностранного бизнеса на российском рынке.
Пиво стоимостью 50-55 рублей они могут в рамках акции продавать по 30-35 рублей за бутылку. И тем самым навязывают рынку недобросовестную конкуренцию. Западные монстры с неограниченными финансовыми ресурсами могут себе это позволить. Возможно, это нравится части потребителей, но бизнес должен быть честным.
— Заслуживает ли внимания идея создать в России государственную сеть магазинов с монопольным правом на торговлю спиртным?
— На алкогольном рынке в его легальном секторе сегодня решены все задачи, которые могла бы решать госмонополия. В легальном секторе производства и продаж вся продукция безопасна. А нелегально-суррогатный сектор продолжит свою работу в группе населения с низкими зарплатами при любой форме госмонополии.
Просто многие до сих пор не знают, что все нелегальное производство продукции с 2016 года происходит не на обычных заводах, а в полукустарных условиях, на различных складах и так далее. И продажи населению нелегальной продукции осуществляет не легальная система розничной торговли, а глобальная нелегальная система продаж в нелицензированных торговых точках. Вся эта система так и останется вне системы госмонополии.
В любом легально работающем магазине с июля 2017 года, после того как была введена система ЕГАИС в рознице, не продается суррогатная продукция. В этой системе все уже и так учитывается, и никакой надобности в отдельной государственной сети магазинов нет. Ни одну проблему государственная монополия на алкоголь сегодня бы не решила.
Что бы государство ни делало, нелегальный алкоголь будет в России до тех пор, пока легальный относительно минимальной зарплаты стоит очень дорого. Поскольку хороший продукт дешево стоить не может, нужно повышать доходы населения, только это позволит решить проблемы.
Есть реперный показатель для России: для успешной борьбы с нелегальным рынком минимальная зарплата не должна быть меньше стоимости 120 бутылок легальной водки. Тогда доля нелегального рынка крепкого алкоголя упадет до 10%. Это примерно столько же, сколько в США и странах Европы.
Чрезмерное употребление алкоголя вредит вашему здоровью
