Беда может грянуть в следующем году: разорившимся от засухи крестьянам не на что посеять озимые, расплатиться с кредитами. Селу грозит полное разорение. Государство обещает помочь. Но Сергей Кострюков, глава агропромышленного комплекса во Владимирской области и колхоза в Рязанской, где работают 650 человек, надеется только на себя. Почему?
Не бизнес, а лотерея
Сергей Кострюков: — У меня много вопросов и многие — без ответов. Вернее, ответы крутятся в моей голове самые нехорошие. Мне бы хотелось, чтобы я ошибался. Всем известно, что в прошлом году страна собрала рекордный урожай зерна. Цена резко упала, с 8 руб. за килограмм до трёх. Фермеры потеряли по 5 руб. с каждого килограмма. Но были счастливы, что хоть по этой цене у них кто-то купил хлеб, потому что надо людям зарплату платить, покупать солярку к осенним полевым работам, запчасти к тракторам.
Но цена при этом на буханку хлеба нисколько не упала. К чьим рукам прилипла эта колоссальная прибыль от разницы в ценах? Почему с этим никто не разобрался? Крайними оказались крестьяне, то есть производители, вырастившие этот самый хлебушек. Сейчас закупщики сбивают цену на молоко, дабы удержать цены для населения. Но боюсь, что выйдет, как с хлебом. Хозяйства продают молоко в среднем по 12,5 руб. за литр. Но где вы в городе по такой цене молоко видели? Там оно уже стоит 40. Цена за электричество, на топливо растёт планово, а цена сельхозпродукции почему-то должна при этом падать. Как это? Объясните! Мы без электричества коров не подоим, а без солярки землю не вспашем. Дотаций от государства недостаточно. И плановых госзакупок нет. Выживай сам, как можешь.
Вот еду я из своей Владимирской области в Москву, и до самой столицы нет ни одного засеянного поля. Всё в сухом бурьяне. Страшно! Это значит, что земля никому не нужна? Нужна. Дайте мне. Только вот её не взять, она уже чья-то, куплена-перекуплена «про запас». А вдоль трассы плакаты: «Мы открылись! Мы открылись!» И всё это — бензозаправки да торговые точки. Нигде не увидите: «Открылся колхоз „Счастливый фермер“, приезжайте за сметаной!».
Сельское хозяйство — не бизнес, это лотерея для упорных. Ты вкладываешь деньги в землю осенью и ждёшь отдачи от неё ровно год, до сбора следующего урожая. Вкалываешь и весну, и лето, но в конечном результате можешь получить большой шиш. Всё либо выгорело, либо вымокло. А если вдруг колоссальный урожай — тоже беда: ты его продать не сможешь, потому что цену диктует перекупщик. А цены пляшут, и никто их не регулирует. Мне бы очень хотелось, чтоб люди правду знали: в магазинах продукты, закупленные у крестьянина, который полил их своим потом и кровью, увеличиваются в цене как минимум в три раза.
«AиФ»: — Какие убытки понесло ваше хозяйство из-за засухи?
С. К.: — Страшно озвучить: 150 млн рублей. Считали скрупулёзно, потому что район запросил документы после того, как Путин обещал возместить фермерам гибель урожая. Сейчас разорится огромное число фермерских хозяйств. Им, чтобы восстановиться, деньги нужны срочно! Им и семена надо купить, и топливо. Осенью у крестьянина такая же горячая пора, как и весной. Ему до холодов надо свои убытки возместить. Но у нас быстро никогда ничего не бывает.
Никому не нужны
«AиФ»: — А как же выжить?
С. К.: — Объединяться. В крупные хозяйства, многоотраслевые. Где много людей, там и объёмы производства большие, с вами считаются. Фермер-одиночка обречён. Сейчас нужны мощная техника, импортное оборудование, передовые технологии, элитные семена. Без всего этого нельзя быть конкурентоспособным. Хороший импортный трактор (350 лошадиных сил) стоит 8 млн рублей. Он нужен и для того, чтобы поле быстрее вспахать, пока земля не высохла, и чтобы тракторист не оглох, став инвалидом по слуху за два года.
«AиФ»: — А вы именно так строите своё хозяйство?
С. К.: — Да, я руковожу двумя бывшими колхозами. Меня часто называют председателем, потому что у нас руководителя избирают, голосуя на собрании. Растим картофель, морковь, свёклу. Держим дойное стадо более тысячи голов, имеем 55 тыс. кур-несушек. Сами производим корма, сеем зерновые, кукурузу.
«AиФ»: — Вы когда-нибудь обращались в Министерство сельского хозяйства за помощью, советом?
С. К.: — Нет. Мы оплачиваем советы консалтинговой компании, которая анализирует работу нескольких соседних хозяйств каждый месяц и показывает наши ошибки и резервные возможности. Простые и дельные советы дают сельские ветераны, которым до сих пор небезразлично, что происходит на земле. Когда я ломал голову, где взять хороших специалистов в деревне, мне сказали: «А ты просто построй жильё. Сами из города приедут». Так и вышло.
А в Минсельхозе мои сотрудники были за последние годы только раз, когда банк потребовал подпись из столицы, что там, мол, не возражают против реконструкции нашей молочной фермы. Они приехали с чемоданом документов, с чертежами, отсидели четыре часа в очереди к специалисту, который даже не взглянул на документы, но живо поинтересовался, есть ли в наших лесах грибы, и подмахнул бумажку. Нужна ему наша ферма... Мы вообще никому не нужны, как и тысячи фермерских хозяйств по стране. Сами создаём рабочие места для деревенских, сами ищем рынок сбыта, сами придумываем, как и куда развиваться дальше. За двадцать последних лет с карты России исчезло 20 тыс. деревень. Кто заплакал?
«AиФ»: — А может, стране не нужны хлеборобы? У нас большая часть земель находится в зоне рискованного земледелия, логичнее продукцию в тёплых странах закупать, а нам чем-то другим заняться...
С. К.: — Нас импортом уже так закормили, что здоровых ребятишек не найти. Нам сбывают что похуже. Возьмите хоть «ножки Буша». Диетические грудки Америка сама ест, а нам — холестериновые окорочка гонит. Импортные яблоки и помидоры год не портятся, как пластмассовые. Это ж кошмар! Ещё десятилетие назад выращенную картошку даже частные подворья вагонами государству сдавали, а теперь почти все большие огороды забросили. Сдать овощи государству негде, убили потребкооперацию. Отдать перекупщику-рвачу невыгодно. Картошка — культура трудоёмкая, над ней всё лето надо стоять. Окучивать, жуков собирать, полоть. В сотни деревень картошку уже везут из города. Импортную. Не дикость ли?
«AиФ»: — Национальный проект развития АПК презентовали громко. А крестьянам он что-то дал?
С. К.: — Кредиты стали «длиннее». Раньше через 3 года деньги надо было до копеечки вернуть в банк, теперь через 8 лет. Только вот я не понимаю: почему наша страна даёт деньги в Международный валютный фонд под 3% годовых, а своим соотечественникам — уже под 15?
Мечты
«AиФ»: — Чего крестьянству не хватает для того, чтобы почувствовать себя уверенно?
С. К.: — Убедите меня в том, что отечественный сельхозпроизводитель нужен государству. Для этого нужно помогать дотациями, во время полевых работ снижать для фермера цены на топливо, как делается это во всём мире. Нужно внедрять в сельское хозяйство науку. Обновлять семенной фонд, ведь от дурного семени не жди доброго племени. Пора развивать племенное скотоводство, передовые технологии обработки земли. То, что происходит сейчас с землёй, — чудовищно. Никто вообще не занимается обогащением почв. Из земли высасывают последние соки. Кто не думает о плодородии почвы, тот не думает о будущих поколениях. Это не я придумал, это Рузвельт сказал. И я с ним согласен на все 100%. Если не помогать людям, которые хотят кормить свою страну, то вскоре все мы вымрем. Или попадём в рабскую зависимость от импорта. Мы этого хотим? В Америке фермер берёт кредит под 0,25% годовых, мы — под 15%, и при этом все мечтают о снижении цен на продукты питания. Это каким же образом, ребята, сделать?
