Было это так: мама мне выписала журнал «Пионер», ей знакомые на работе сказали, что там печатают хорошие повести и рассказы. Я открыл номер и сразу наткнулся на «Тень каравеллы» Крапивина, где он описывает, как мальчик создаёт свой мир.
Он делает маленькую каравеллу из скорлупы грецкого ореха, спичек и ниток, запускает её в глубокую тарелку и придумывает, кто на ней капитан, куда он плывёт. Параллельно описывается реальная жизнь мальчика во время Великой Отечественной войны.
Я плохо запомнил текст, помню только, что это был очень хороший и чистый мальчик, но вот то, как он придумывал свой собственный мир, я запомнил очень хорошо.
Идея была в том, что в придуманном мире, во‑первых, нет плохих людей. А если они есть, ты их всегда побеждаешь. В том мире, который придумываешь ты сам, всегда хорошая погода, а если буря и шторм, то они нужны. В твоём мире уютно жить...
В общем, мне очень захотелось это сделать. Я помню, что было лето. Мы жили на даче. Ребята звали меня кататься на велосипедах. Но я целый день, или даже два, никуда не выходил вообще. Я сидел на веранде над чистым листом бумаги и пытался придумать этот самый «свой мир».
Но мир никак не придумывался. Я не мог найти то, с чего он начинается, — кто эти люди из моего мира? Пираты или рыцари, короли или красные комиссары, волшебники или простые граждане? Я понимал, что начинать создание крепостей, столиц, дорог и вообще любого рельефа местности от морей до гор нужно с этого. С основной легенды.
— Ты хоть поешь чего-нибудь, — сказала мама.
— Не хочу, — гордо ответил я.
Я смотрел на стекло, по которому медленно текли капли. На старый чайник, много раз горевший, из которого шёл аккуратный пар, когда мама поставила его на деревянную доску. На протёртые кресла и абажур от большой лампы над круглым столом, с которого свисали странные косички. И на самого себя в старом тёмном зеркале.
Это и был мой мир. Но я не хотел признавать его своим.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
