– Сима, бабушка у нас часто шутит. Даже если она не улыбается, то всё равно шутит, – готовила я свою дочь, – она совсем не хочет тебя напугать, просто так играет.
Моя мама в одну из встреч на тот момент с двухлетней внучкой выскочила из-за угла дома с диким криком – дело происходило на даче. Дочка описалась и отказалась подходить к бабушке. Уже четырёхлетняя Сима нарисовала бабушке рисунок в подарок.
– Я сейчас упаду в обморок от восторга! – объявила бабушка и упала на траву, натурально изображая потерю чувств.
Моя мама владеет искусством чревовещания и разговаривает за кукол разными, естественно, страшными голосами. Она делает вид, что её укусила рыба, которую она приготовила для жарки. В результате Сима ненавидит рыбу и не играет в куклы.
Но тут я услышала, как моя приятельница успокаивает своего рыдающего сына, – мальчик не хотел ехать на дачу.
– Не поеду к привидению, не поеду к привидению! – плакал пятилетний Сеня.
Дальше из разговора я узнала, что привидение заставляет есть борщ на обед, кашу на завтрак и не разрешает смотреть мультики. Привидение страшно храпит по ночам и сказки рассказывает неинтересные. Да ещё засыпает на середине сказки, даже до того, как уснул сам Сеня. Я уж было подумала, что привидение – это такой воспитательный образ. Как Бабайка, которая уносит детей.
– Да что ты! – удивилась моя подруга. – Это моя свекровь. Она спит в ночных рубашках. Длинных и белых. И по вечерам ходит по дому в такой ночнушке. Сеня её как видит, так сразу рыдать начинает. Он испугался, когда совсем маленьким был, и до сих пор её боится. Но что я могу сказать свекрови? Я ей подарила пижаму с намёком, а толку?
Мнение автора может не совпадать с позицией
