Эти и другие вопросы мы решили задать одному из ведущих российских иммунологов, заведующей отделом клинической иммунологии и аллергологии ФГБУ «Федеральный научно-клинический центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачёва» МЗ РФ, доктору медицинских наук, профессору Анне Щербине. 
В плену заблуждений
Татьяна Гурьянова, «АиФ»: Анна Юрьевна, аллергологию и иммунологию принято считать одной специальностью. Давайте для начала уточним, чем занимается клиническая иммунология.
Анна Щербина: На самом деле иммунология и аллергология — это очень разные, отдельные области медицины, которые у нас, к сожалению, объединили.
— Почему «к сожалению»?
— Потому что аллергические заболевания встречаются намного чаще. Поэтому аллергологов у нас в стране гораздо больше.
А вот иммунологи (особенно грамотные) в большом дефиците, ибо предназначение клинической иммунологии — работа с гораздо более редкой группой заболеваний: врождённой (генетически обусловленной) или приобретённой патологией иммунной системы, возникшей при опухолях кроветворной системы (лимфомы, лейкозы), после лучевой и/или иммуносупрессивной (подавляющей иммунный ответ. — Ред.) терапии онкологических, аутоиммунных заболеваний, при тяжёлых болезнях почек, кишечника, сопровождающихся потерей белка (основного инструмента, которым оперирует иммунная система), при ВИЧ-инфекции...
— То есть речь не о часто болеющих гражданах?
Более того, дети должны болеть! Для полноценного формирования иммунной системы. Встречаясь с той или иной инфекцией, организм приобретает так называемую иммунологическую память, которая поможет человеку в будущем стать устойчивым к данному инфекционному возбудителю.
Недавние исследования свидетельствуют также о том, что если ребёнок растёт в стерильном окружении, если его оберегают от инфекций и простуд, у него гораздо выше предрасположенность к... аллергическим заболеваниям. Его иммунной системе просто не с чем бороться, и она начинает реагировать на окружающий мир по аллергическому типу.
Повод для беспокойства
— Выходит, крепко мы природой задуманы. Откуда же все эти разговоры про слабый иммунитет?
— От незнания и нежелания иных врачей разбираться в истинных причинах состояния своих пациентов. Отсюда же — и чрезмерное назначение дорогостоящих и часто абсолютно ненужных иммунологических исследований и иммуномодуляторов, большинство из которых не прошли серьёзных клинических испытаний — ни по эффективности, ни по возможным отдалённым побочным эффектам. Я эти препараты своим пациентам не назначаю.
Кстати, нормальные показатели стандартных иммунных тестов (иммунный статус) — ещё не гарантия того, что у человека нет патологии иммунной системы. Поэтому в первую очередь грамотный иммунолог анализирует клиническую картину, симптомы, которые привели к нему пациента.
— У истинного иммунодефицита есть какие-то признаки?
— Да. Это частые гнойные отиты (не менее 3–4 раз в течение года); частые синуситы, протекающие в тяжёлой форме; тяжёлое течение бронхолёгочной патологии с частыми рецидивами; повторные глубокие абсцессы кожи или внутренних органов; необходимость в длительной, иногда внутривенной терапии антибиотиками при инфекциях (до 2 месяцев и дольше); перенесенные не менее двух раз системные инфекции (менингит, остеомиелит, сепсис); атипичное течение гематологических заболеваний; атипичное течение аутоиммунных заболеваний; частые диареи.
При наличии одной или нескольких подобных жалоб необходимо обратиться к иммунологу и пройти дополнительные, более тонкие иммунологические тесты, направленные на исследование определённых звеньев иммунитета.
Огорчения и надежды
— Таких больных стало больше?
— Трудно сказать. Нам не с чем сравнивать, потому что долгое время эти состояния не умели диагностировать. Раньше такие люди просто не доживали до постановки диагноза. Со временем ситуация изменилась. Среднестатистическая инфекция сейчас лечится гораздо эффективнее, чем, скажем, 20 лет назад. Поэтому многие больные с иммунодефицитом, которые раньше умерли бы после первой же инфекции, сейчас доживают до третьей. И имеют гораздо больше шансов получить правильный диагноз и адекватное лечение.
— Тем не менее в недавнем интервью нашей газете вы признали, что с доступностью иммуноглобулинов, которыми лечат таких больных, у нас в стране большие проблемы...
— Увы. Это так. Спасибо фонду «Подсолнух», который совместно с ведущими отечественными врачами-иммунологами и представителями других российских и международных благотворительных организаций поддерживают детей, страдающих первичным иммунодефицитом. Надеюсь, что со временем проблемы таких больных у нас всё же решат.
А пока мы в Центре детской гематологии, онкологии и иммунологии стараемся помочь всем, кто обращается к нам за помощью и кого направляют к нам врачи. Увы, нередко с большим опозданием. Иммунодефициты врачи знают плохо. Поэтому другой своей важной миссией мы считаем просвещение узких специалистов, к которым в первую очередь и приходят наши больные: с жалобами на боли в суставах, частые инфекции, понос и т. д. У нас большая лекционная программа, с которой мы ездим по регионам. Важно, чтобы врачи знали основные признаки иммунодефицитов и при малейшем подозрении направляли бы таких больных к иммунологам, тем самым спасая им жизнь.
Тем более что возможность помочь таким больным есть. Когда я 25 лет назад начинала работать, у меня была очень грустная специальность. Нашей целью было просто поставить таким пациентам диаг-ноз, но помочь им мы мало чем могли. Сейчас больные с иммунодефицитом дожили до очень хороших перспектив.
— А что делать тем, у кого иммунитет пока в порядке? Нужно ли его укреплять?
— А зачем? У большинства людей он абсолютно нормальный. А вот чего точно делать не надо, так это растить детей в тепличных условиях: кутать их, запрещать ходить по дому босиком... Нужно использовать бытовое закаливание. Вот это иммунитету точно не повредит.
