Маша Трауб, автор романа «Плохая мать», сборника рассказов «Домик на юге»:
- Каждый из нас хоть раз встречал Новый год не там, где собирался. Эта, совершенно правдивая история, случилась с моей мамой. Она отправлялась в гости – нарядилась, накрасилась и села в прихожей натягивать сапоги. Надев правый сапог, она заметила, что на колготках появилась маленькая зацепка. Если бы она спешила на работу, то на эту зацепку даже не обратила бы внимания. Но не в Новый год, который неизвестно чем мог закончиться. Мама верила в нежданные встречи, в чувства и чудеса.
Она не подумала, что зацепку можно просто замазать лаком для ногтей, мама решила зацепку зашить. В принципе это было в ее стиле – сидеть в коридоре под вешалкой и, задрав ногу, зашивать колготки.
Мама сделала два стежка и попробовала откусить нитку зубами. Еще пять минут она, сидя уже на полу в позе лотоса, пыталась двумя руками подтащить ногу к голове.
Вспотев от бесплодных усилий, она решила доскакать до ножниц, которые лежали на полочке в ванной. Согнувшись в три погибели, держа иголку в руке, она поскакала на одной ноге и, естественно, упала. Пятка горела. Иголка сломалась – половина осталась в руке, половина ушла в пятку. Перед глазами мелькали звездочки.
Наконец, мама приняла единственно правильное решение: надела на больную ногу тапочек и в таком виде вышла на улицу, чтобы доехать до травмопункта. До трассы она ковыляла, как раненый солдат. Машины не останавливались, хотя мама бросалась на дорогу и выставляла руки. Наконец, ее подобрала компания веселых пьяных людей, которые запихнули маму на заднее сиденье, где уже сидели трое – мама лежала на их коленях.
В травмопункте вовсю готовились к встрече Нового года. За дверью хлопнула бутылка шампанского. Мама посмотрела на часы – без пятнадцати двенадцать.
Это, конечно, было зрелище. Мама стояла в роскошном платье, в одном сапоге и с пластмассовым мишкой, полным конфет, которого ей подарили добрые люди в машине.
Девочка-медсестра ойкнула.
– Ну вот, к нам Золушка приехала, – радостно воскликнул хирург.
И только тут мама, наконец, расплакалась. Она рассказывала про зацепку, про то, что не смогла дотянуться ртом до пятки, а весь медицинский коллектив хохотал до колик. В этот момент по маленькому старому телевизору, который стоял в кабинете, начали бить куранты. Маме быстро налили шампанское, положили оливье, и все стали чокаться.
Врачи рассказывали друг другу анекдоты, случаи из медицинской практики. Мама оттаяла, наелась, тоже шутила. И, только когда начался «Голубой огонек», сдвинули столы, чтобы можно было потанцевать, и хирург пригласил маму на танец, она вспомнила про свою пятку.
– А я все думал, что мы забыли сделать в старом году? – охал он, вытаскивая иголку и накладывая швы.
Потом они танцевали – хирург держал ее на руках и кружил в темпе вальса. Это был лучший Новый год в маминой жизни – смешной, нелепый, романтичный. Больше никто никогда так с ней не танцевал и никто не называл ее Золушкой.
