Во главе бригады врачей находился врач-нейрохирург высшей категории, профессор, главный врач Федерального центра нейрохирургии МЗ РФ города Тюмень Альберт Суфианов.
Елена Нечаенко, «АиФ Здоровье»: Альберт Акрамович, ваша специальность и без того дело ювелирное. А фетальная нейрохирургия, то есть операция на мозге плода в утробе, вообще что-то из области фантастики. Как вы решились на такое, зная, что в России до вас на это ещё никто не отваживался?
Альберт Суфианов: Фетальная нейрохирургия – направление относительно новое. Подобные операции на головном и спинном мозге проводятся, наверное, лет десять. Например, в Бразилии, Европе, Америке. Тем не менее те вмешательства, которые осуществлялись ранее, нельзя было назвать полноценными нейрохирургическими операциями. Это были только некие манипуляции на мозге плода – например, откачивание жидкости. Их проводили и российские нейрохирурги, и коллеги из-за рубежа. Один из них – американский нейрохирург, профессор Самер Эльбабаа. В последние несколько лет он приезжал в Россию, чтобы убедиться в наших технических возможностях и оснащении, и мы ездили учиться в Америку. Мы несколько лет изучали мировой опыт, тренировались в проведении подобных операций. Сначала на беременных овцах, потом на специально изготовленных симуляторах. И к моменту, когда нужно было осуществлять саму операцию, были уже отлично подготовлены и уверены в своих силах.
Перегнать Америку!
– Вы просто перенесли опыт своих американских коллег на нашу почву или внесли что-то новое?
– Нет, мы существенно усовершенствовали вмешательство. В нашем случае оно стало малоинвазивным. В Америке внутриутробные нейрохирургические операции проводятся во время кесарева сечения, то есть беременную матку рассекают, чтобы обеспечить открытый доступ к плоду. Мы провели операцию эндоскопическим путём – через маленький точечный прокол в матке, даже не требующий наложения шва. Конечно, для хирурга это сложнее, так как приходится действовать в ограниченном пространстве полости матки. Но зато благодаря разработанной нами нетравматичной технологии дальнейшему течению беременности ничего не угрожает. Так что в этом плане, можно сказать, американских коллег мы обошли. И сейчас уже они просят нас поделиться опытом.
– Как думаете, почему именно вы первым сделали такую операцию?
– Думаю, что так сошлись звезды. Я не склонен приписывать себе каких-то уникальных достоинств, потому что нейрохирургия, да и хирургия вообще, – это не сольная деятельность, а командная работа. Чтобы собрать партнёров, с которыми всё это можно было бы осуществить, потребовались годы. Но зато эти люди – настоящие фанаты своего дела с колоссальным опытом, огромные профессионалы. Кроме того, у нас сложились партнёрские отношения с екатеринбургской клиникой, где и была проведена операция. Акушеры-гинекологи, работающие там, тоже высочайшие профи. В общем, всё сложилось наилучшим образом.
Второй после Бога
– Что за проблемы были у вашего юного пациента? И почему нельзя было отложить операцию до родов?
– У ребёнка начала развиваться очень тяжёлая патология мозга – прогрессирующая гидроцефалия. Если бы мы не сделали операцию внутриутробно, то мальчик либо погиб, либо родился тяжелейшим инвалидом. Поэтому мы решились действовать оперативно. И 7 мая на сроке 22 недели беременности провели вмешательство.
– Это первый ребёнок у этой женщины? Легко ли она согласилась на операцию? И насколько долгими и тяжёлыми были само вмешательство и восстановительный период?
– Да, мама совсем молодая, 21 год, это её первый малыш. Женщина нам полностью доверилась – и всё прошло, как и планировалось, в штатном режиме: очень технично и даже быстрее, чем обычно проходят наши стандартные операции. Операция заняла час, после чего беременность продолжилась без осложнений. И через 2 месяца, 2 июля, ребёнок с помощью кесарева сечения появился на свет. Сейчас он находится под наблюдением неврологов, которые показывают, что дефект мозга у него полностью скомпенсирован, мальчик развивается нормально. Не исключено, что в дальнейшем ему может потребоваться нейрохирургическое лечение, но, если возникнет такая необходимость, операция будет проведена уже спокойно, в плановом порядке.
– Что вы чувствовали, приступая к вмешательству? Всё-таки такая кроха – и только от вас зависит его судьба!
– Нейрохирургия – очень сложная отрасль. Предугадать результат операции практически невозможно никогда, несмотря на техническое мастерство бригады хирургов, их подготовленность и оснащённость. Поэтому каждый хирург готов к любому исходу. Я оперирую уже 30 лет и уже хотя бы поэтому с трясущимися руками в операционную не вхожу. И в этот раз наша бригада приступила к делу уверенно и спокойно, без лишних эмоций. Это просто наша работа.
– А что теперь испытываете, видя маленького Ярослава, которому уже исполнился 1 месяц, живым и здоровым?
– Конечно же, глубокое удовлетворение. И радость, что помог ему.
Виртуальные операции
– Каковы дальнейшие перспективы фетальной нейрохирургии?
– Чтобы развивалось это направление, прежде всего нужна специальная программа. Но самая большая сложность – организационная, и это уже дело не медицинское, а государственное. Например, нужно как-то синхронизировать работу акушеров‑гинекологов и нейрохирургов, а это непросто. Например, когда в Екатеринбурге выявили женщину с патологически протекающей беременностью и связались с нашим центром, бригада должна была срочно сорваться из Тюмени, оставив своих больных, отменив запланированные операции. Потом мы 5 часов добирались до Екатеринбурга, где надо было работать в непривычной обстановке: в чужой операционной, с незнакомыми ассистентами. Это всё представляет большие организационные трудности.
А вообще нейрохирургия – очень сложная специальность, ведь операции происходят на самом главном «процессоре», управляющем всем организмом. Тем не менее результаты наших вмешательств возрастают год от года. Когда-то давно это была лотерея: повезёт – не повезёт? Потом с возникновением метода электрокоагуляции сосудов выживаемость больных существенно улучшилась. Дальше – больше: внедрили микроскопы, потом в операционных появились компьютерные и магнитные томографы. И результаты стали ещё лучше. Затем мы разработали новую нетравматичную бесшовную технологию, что ещё сильнее подняло успешность нейрохирургии. Наконец, мы пришли к выводу, что наиболее эффективно оперировать мозг не тогда, когда патология уже произошла, а когда она только формируется. То есть внутриутробно.
– После грандиозного успеха вы вряд ли будете почивать на лаврах. Наверняка, уже задумали что-то новое. К чему теперь готовитесь?
– К бесконтактной нейрохирургической операции.
– Вы фантазируете, наверное?
– Ничуть. Для проведения виртуальных вмешательств, при которых никакие хирургические инструменты пациента даже не коснутся, уже сегодня есть все возможности – есть методика, но не хватает только специальной операционной. Я надеюсь, что при финансовой поддержке нашей области и правительства это станет реальностью уже скоро.
Интересно
Самая длинная
Самая продолжительная в истории операция длилась около четырёх суток. Всё это время хирурги удаляли смертельно опасную кисту.
Сам себе доктор
В 1921 г. хирург Эван Клейн удалил аппендицит самому себе. Операция прошла под местным обезболиванием.
Новый резус
У жительницы США Деми Ли-Бреннан после пересадки печени изменился резус-фактор крови. Раньше считалось, что это невозможно.
