«Давайте сегодняшний спектакль сыграем хорошо. Быстро. Хотел сказать - весело. Но нет, весело не надо. Давайте сыграем громко! Чтобы нас было слышно», - «накачивал» артистов на сборе труппы худрук «Ленкома» Марк Захаров.
Энергия победы
Юлия Шигарева, «АиФ»: В прошлом сезоне «Ленком» выдал «на-гора» три премьеры...
Марк Захаров: Я бы сказал, что премьер было немножечко больше. Вечер памяти Александра Абдулова, на мой взгляд, очень напоминал спектакли нашего театра и поднял наше настроение. И наш рейтинг. А об этом - о рейтинге - надо думать! Само слово «Ленком» - в нём есть какая-то энергия победы. Поэтому я говорю своим артистам: «Чаще его употребляйте, пожалуйста!» Да и юбилейный вечер Дмитрия Певцова превратился в своеобразный музыкальный спектакль.
Ещё одно событие прошлого сезона, ставшее весьма важным для культурной жизни Европы, Азии (хитро усмехается), - возвращение в Россию советско-еврейско-иудейско-русского артиста Леонида Каневского. Это не было возвращение блудного сына в родные пенаты - это скорее возвращение одного из отцов-основателей. Потому что формировался он в этих стенах - когда пришёл в 1961 году в Театр им. Ленинского комсомола. Я даже думаю, что его возвращение отрезвляюще подействует на всю ситуацию на Ближнем Востоке (старается сохранить серьёзность).
Что будет в новом сезоне? Это самый неприятный вопрос. Я его старательно обхожу. Режиссёр Андрей Прикотенко представит сценическую версию «Дона Флор и два её мужа» по роману Жоржи Амаду. Нас ждёт весёлый, лёгкий, умный - остроумный - спектакль. У нас были очень долгие переговоры с режиссёром Константином Богомоловым. Это такое своего рода завещание Александра Абдулова, который как-то на худсовете сказал: «Давайте позовём кого-нибудь из молодых режиссёров. Такого, чтобы был скандал, эпатаж. Чтобы все вздрогнули!» Мы с нашим директором Марком Варшавером долго искали, кто бы мог сделать такой спектакль, чтобы все вздрогнули. И остановились на Константине Богомолове. Но тут возникла новая проблема. С авторскими правами сейчас творятся странные вещи.
Кириллу Серебренникову, к примеру, запретили ставить пьесу «В ожидании Годо», потому что у него должны были играть две женщины, а не двое мужчин, как в оригинале. Мы общались с наследником М. Булгакова по поводу постановки «Мастера и Маргариты». Он сказал: «Если текст романа будет взят целиком, ничего не будет переставлено, изменено - тогда судебного процесса не будет. В противном случае вас ожидают суд и выплата огромной неустойки». Примерно такая же история произошла и с «Днём опричника» - Владимир Сорокин, который сперва был очень лоялен в отношении этого проекта, вдруг проявил энергию сопротивления, не разрешил менять ни одного слова. Поэтому второй спектакль мы пока обозначаем условно - как проект Константина Богомолова. В десятых числах сентября он окончательно определится с названиями, которые будет ставить.
Ю.Ш. «АиФ»: А для себя-то что, Марк Анатольевич? Год у вас этот сложный - 80-летие и 40 лет работы в театре.
М.З.: Для себя? Я жду, когда сверху, с информационного слоя Земли, о котором мне говорил Григорий Горин, что-то меня ударит. Пока чёткого представления о моём проекте у меня нет. Есть только разбросанные отдельные обрывки. Я репетировал «Снегурочку» - и бросил. Репетировал Фонвизина... Но что-то не получается. Я понимал, что подобный спектакль не заинтересует сегодняшнего зрителя. Я теперь часто говорю артистам: «Ребята! В эту информационную эпоху, при обилии ресторанов, кафе, выставок мы пытаемся украсть или предложить публике пожертвовать два часа своей жизни нам». Вопрос ставится именно так, жёстко: имеем ли мы право посягнуть на два часа жизни зрителя или не имеем? Поэтому и отбор у меня такой жёсткий.
Ночь - для умных
Ю.Ш. «АиФ»: Вектор зрительского интереса меняется? По моим ощущением, снова стала цениться некая фига в кармане, которую держит режиссёр.
М.З.: Мне кажется, увлечение чернухой, это погружение в страшную жизнь, в ад, которыми увлекается современная драматургия и маленькие экспериментальные театры, стало немножко надоедать. Формируется запрос на что-то другое. Не могу точно сформулировать, хотя у меня есть представление о возможном красивом, сделанном с очень высокой живописной культурой старинном классическом произведении, звучащем при этом достаточно современно.
Ю.Ш. «АиФ»: Ваш коллега Олег Табаков посетовал на крайнее оскудение в драматургическом цехе.
М.З.: Согласен полностью! Знаете, самый большой удар, который нам был нанесён (в чём-то он был и благим, этот удар), - падение «железного занавеса». Когда каждое произведение искусства вынуждено конкурировать с тем, что творится в мире. Поэтому сегодня поэт, каким бы он хорошим ни был, стадион или Политехнический музей не соберёт.
Ю.Ш. «АиФ»: Почему? Им нечего сказать?
М.З.: Наоборот! Мы живём в мире, перенасыщенном информацией, - телевидение, кино, Интернет. Кстати, обратили внимание, что на ТВ помимо глупостей, ерунды, одебиливания мозгов после полуночи пробиваются и достаточно серьёзные передачи? Жизнь, рассчитанная на думающих людей с хорошим вкусом, начинается глубокой ночью.
Марк Захаров: «Таких, как Абдулов, больше не выпускают» 
Элина Быстрицкая: «В Малом театре голые не ходят» 
Константин Райкин: «Глупость, воровство и взяточничество разрослись с папиных времен» 
Олег Табаков: «Грешно не верить...» 
