Ольга Шаблинская, АиФ.ru: В СССР важных иностранных гостей обязательно вели на «Bolshoi ballet». Это была визитная карточка страны. Остался ли балет Большого национальной гордостью и сегодня?
Светлана Захарова: Остался. Спектакли, как и прежде, проходят на хорошем уровне, репертуар обширный от известных классических спектаклей до современных постановок. В театр трудно купить билеты, особенно на звездный состав. Хотя бывает, что люди предаются ностальгии и можно услышать: «Раньше было лучше, не то, что сейчас». Но пройдёт ещё некоторое время и уже следующее поколение будет говорить: «Вот в наше время...». Это закономерно. Всегда человек скучает по молодости, и кажется, что прошлые времена были интереснее, насыщеннее и лучше. Возможно, что-то и вправду было лучше. У каждого времени свои кумиры. Но Большой театр всегда был и остаётся гордостью страны. У нас великая школа, мощные традиции, и много ещё людей, которые эти традиции сохраняют и передают.
Страны, не имеющие балетного прошлого, вовсю догоняют Европу.
— Где сейчас танцуют так же хорошо, как у нас?
— В странах, где есть традиционная балетная школа — Франция, Италия, Англия. Азия сейчас очень набирает обороты. Страны, не имеющие балетного прошлого, во всю догоняют Европу.
— Вы — сопредседатель жюри международного балетного приза «Benois de la Danse». В прошлые годы Захарова дважды получала заветную статуэтку. Что сложнее, Светлана? Самой участвовать в конкурсе или «жюрить»?
— Выбирать лучших очень трудно. Когда ты номинант, от тебя ничего не зависит: работа сделана, премьера станцована. Дальше уже всё зависит от вкуса судей. У жюри ответственность больше. Плюс к этому ещё и весь мир следит, кто номинирован, кто победит. Приз давно уже называют «балетным «Оскаром». Это действительно так. В мире существуют многие награды «Лучшая балерина», премии балетных журналов и т.п. Но вот подобного уровня международной награды, где оцениваются балерины и танцовщики, хореографы, композиторы и художники, больше нет.
— А лично вас, как балерину, чем привлекает фестиваль?
— Лично для меня «Benois de la Danse» интересен ещё и тем, что можно за короткое время «объять необъятное». Несмотря на то, что балетный мир достаточно узкий, всё равно ты не можешь проследить за всем, что было поставлено в театрах самых разных точек планеты. А благодаря фестивалю всегда знакомишься с чем-то совершенно новым.
— Но Захарова и сама новатор. Скоро, например, станцуете историю жизни Коко Шанель. В балете такого ведь ещё не было.
- 22 и 23 июня на Исторической сцене Большого театра пройдет мой новый проект «Modanse». Который состоит из двух одноактных балетов: «Как дыхание» балет знаменитого итальянского хореографа Мауро Бигонцетти на музыку Генделя и мировая премьера балета «Gabrielle Chanel» в хореографии Юрия Посохова, на музыку Ильи Демуцкого.
Многие роли достаются большим трудом и терпением, то же я могу сказать о Шанель. Исполнять реальную героиню, женщину с невероятной историей жизни, которая жила, творила, любила и теряла, была успешной и в то же время одинокой непросто. Чтобы понять ее, найти нужный образ, я ездила в Париж, была в ее квартире. Читала ее автобиографию, смотрела фотографии и кино. Вникала в ее внутренний мир.
Балетные испытывают боль, начиная со школы. Я не знаю артиста, которого бы она обошла.
— Майя Плисецкая рассказывала, что однажды сломала мизинец на руке, ударившись о партнёра. Палец повис, а она крутила фуэте... В балете боль становится частью существования?
— Да, потому что балетные испытывают боль, начиная со школы. Все движения, которые мы делаем, физиологически для человека неестественны. Я не знаю артиста, которого бы обошла боль, травмы. Балет — это не только красота и изящество, красивые пачки, цветы и аплодисменты. Это колоссальный труд, бесконечные репетиции, борьба с болью, ленью, весом. Но ко всему привыкаешь, и такая работа становится нормой для всех, кто посвятил свою жизнь этому прекрасному искусству.
— Балерины говорят, сейчас уже совершенно другие пуанты, не такие, как раньше. Есть даже пластиковые. А у вас какие балетные туфли?
— Я танцую в американских пуантах уже 8 лет. Они сделаны по новым технологиям и продолжают усовершенствоваться. Но идеальных пуантов ещё никто не придумал, поэтому когда я беру в руки новую пару, начинаю их готовить к репетиции. Пришиваю ленточки, резинки, что-то отрезаю и пришиваю, все делаю сама и через этот процесс пуанты обретают мою энергию. Когда их надеваю, они уже мои, прирученные, родные, готовые к работе.
— Наша великая балерина признавалась: пережив предательство любимого и сделав аборт, стала ярче исполнять Жизель, сошедшую с ума от измены возлюбленного. Как это можно объяснить?
— Жизнь меняет со временем любого человека. Ты приобретаешь опыт, испытываешь чувства, эмоции, которые трансформируются в твоих персонажах. Когда у артиста есть интересный жизненный опыт, богатый внутренний мир, на него всегда интереснее смотреть.
— Близкие, посмотрев ваш спектакль, могут устроить дома «разбор полётов»?
— Как правило после спектакля, ни мой репетитор Людмила Ивановна Семеняка, ни моя семья спектакль не разбирают. На следующий день в зале на репетиции с Людмилой Ивановной, мы обсуждаем, что было сделано хорошо, а чего не хватило. Я всегда прислушиваюсь к ее мнению и советам. Моя семья только поддерживает меня и оберегает.
— Ваш супруг — известный скрипач Вадим Репин. Восхищаетесь им?
— Конечно! Я наслаждаюсь, когда Вадим играет, он гениальный скрипач, большое счастье слушать его!
— Так интересно — вы всегда такая сдержанная, а тут аж глаза вспыхнули!
— Правда, такое впечатление, что мы с Вадимом только вчера познакомились, хотя уже 10 лет вместе. То ли время так быстро пролетело, то ли мы его не заметили.
Из отличницы в аферистки. История странного исчезновения балерины Большого 
Талант и неуверенность. 9 фактов из биографии Екатерины Максимовой 
Очарованная Москвой. Как бразильянка стала балериной Большого театра 
Юрий Григорович: нашим балетом можно продолжать гордиться 
«Лучшее произведение отца». Кино, театр и семья Александры Захаровой 
