100 лет назад родился актер, над которым смеялись с самого детства. Комедия стала его спасением. Его счастьем. Его судьбой.
Преподаватели то и дело вызывали родителей в школу — Коля и сам не учился, и другим не давал: веселил всех на переменах, срывал уроки. «Смешит детей, а сам не смеется. Он у вас артист», — говорили о нем. После прочтения на вечере чеховской лекции «О вреде табака» четвероклассник Николай Трофимов стал знаменитым на всю школу. А в 14 лет вышел на профессиональную сцену — в севастопольском ТЮЗе. Сыграл в «Хижине дяди Тома» крошечную роль без слов. Был удостоен... критики рецензента. Но детей-то насмешил. А это главное. Участь его была решена.
Три режиссера
Получив аттестат, Николай отправился в Ленинград. Без труда очаровал на экзаменах знаменитого Бориса Зона — ученика Станиславского. А потом учился легко и с удовольствием. Бывало, Зон автоматом ставил Трофимову «пятерку» по мастерству — за какой-нибудь экспромт. Ценил талантливого студента. Но на следующий день после выпускного началась война...
Николай просился на флот — любил море. А попал сразу в «Пять морей» — ансамбль, организованный Исааком Дунаевским. Композитор собрал лучшие силы: музыкантов, танцовщиков, чтецов... И хотя бороться с врагом Трофимову пришлось в основном с помощью художественного слова, выступал он и в гарнизонах, и под пулями на передовой. Был награжден боевыми орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Ленинграда» и «За победу на Германией». Они были для него самыми дорогими. А День Победы — самым важным праздником. Хотя вспоминать войну актер не любил. Блокада стала для него личной трагедией...
Демобилизовавшись в 1946-м, Трофимов почти сразу попал в Ленинградский театр комедии — к Николаю Акимову. И довольно быстро заслужил уважение коллег и любовь зрителей, которые стали ходить «на Трофимова»: на Хлестакова, Епиходова, Льва Гурыча... На глазах публики вчерашний выпускник института превратился в настоящую звезду сцены. Едва ли не каждый год выпускал по 3–4 премьеры. Хотя роли маленькому, с невзрачной внешностью, актеру доставались сплошь комедийные.
Все изменилось с переходом Трофимова в БДТ. Георгий Товстоногов тут же дал ему роль Чебутыкина в «Трех сестрах». Правда, помучиться поначалу пришлось и актеру, и режиссеру. Трофимову было уже 44 года. Кроме того, следовало перейти от «метода представления» в «метод переживания». А ему всё казалось, что герой скучный и мало говорит. Актер пытался хоть как-то «приукрасить» роль, развеселить зрителя. Но едва начинал что-то придумывать, раздавался голос Гоги:
— Николай Николаевич, это не театр Комедии.
— Тогда, может, попробовать....
— Не надо.
— А если так...
— Нет, нет, спасибо...
Спустя несколько лет мучения двух профессионалов вылились в диалог полковника (Николай Трофимов) и капитана милиции МихалИваныча (Станислав Чекан) в комедии Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука»:
— Наверно, мне бы надо...
— Не надо...
— ...Теперь вот такое предложение. А что, если...
— Не стоит.
— Ясно. Тогда, может быть, нужно...
— Не нужно.
— Понятно... Разрешите хотя бы...
— Вот это попробуйте!
Сцена стала одной из любимых у зрителей. А у Трофимова все было так — даже во время блокады он старался запомнить звуки: как летит бомба, как падает... И Сергей Бондарчук фронтовика «вычислил» сразу, без проб взяв на роль капитана Тушина в «Войне и мире». К тому времени у Трофимова в кино ничего серьезного еще не случилось. Помогли чеховские «Пестрые рассказы» на сцене. Бондарчук смотрел на комедийного актера, а видел... маленького человека с драматической судьбой. Сам прошедший войну, Сергей Федорович ошибиться не мог. Капитан Тушин стал не только первой серьезной киноролью Николая Трофимова, но и поднял актера на новую — драматическую и трагикомическую — высоту.
Даром что комедии так и остались главным жанром его жизни. Глядя на Трофимова, люди всегда улыбались. От актера исходили доброта, тепло. Он был обаятельным и очень светлым человеком. Сыграв полторы сотни ролей в театре и в кино, Трофимов не был звездой в пошлом смысле этого слова. Хотя каких-то только эпитетов не удостаивался: великий комик, человек-оркестр, мастер импровизаций. Его сравнивали с Игорем Ильинским, французом Бурвилем, сэром Чаплином. Звали играть в «Комеди Франсез». А он смущался, когда его узнавали на улицах — будь то Париж или Ленинград. Жил в скромной квартире на Ржевке. И никогда для себя ничего не просил.
Две любви
Судьба подарила Николаю Трофимову двух женщин, которые смогли сделать его счастливым и в личной жизни. Хотя счастье не было безоблачным.
Татьяну Глухову актер встретил еще до войны. В 1941-м они уже ждали ребенка. Делиться пайком в блокадном Ленинграде было запрещено, и Николай выносил хлеб в руке, пряча маленький кусочек под пустой кружкой. Целая проблема была добыть хоть одно полено, чтобы Таня могла увезти его домой на санках. Вскоре в голоде и в холоде родился Женька. Но радость молодых родителей была недолгой. В нечеловеческих условиях блокадного города малыш простудился. Врачи спасти не могли. А у Николая и Татьяны не было возможности даже похоронить сына. Ленинград был завален трупами. Кое-как они пристроили младенца в похоронную машину, направлявшуюся на Пискаревское кладбище...
Невыносимое горе не отдалило супругов друг от друга. И хотя детей Господь им больше не дал, Татьяна и Николай благополучно прожили много лет. Даже играли вместе у Акимова. Кто-то из коллег вспоминал, как в гримерке жена трогательно кормила мужа творожком — в театре был плохой буфет. Правда, когда Трофимов ушел в БДТ, Акимов предпочел расстаться и с Глуховой. Какое-то время Татьяна служила в кукольном театре. А потом посвятила себя мужу, окружив его домашним теплом и заботой. Даже увлекла мозаикой — часами супруги могли сидеть дома вдвоем: вырезали из пластмассовых игрушек и пластинок квадратики и клеем БФ приклеивали на дерево — по рисунку.
Когда Татьяны Григорьевны не стало, Николай Николаевич в память о ней продолжал создавать мозаичные картины. Но позже познакомился с одной из давних поклонниц — Марианной Иосифовной. Смог снова стать счастливым. И полюбил ее дочь как родную.
И одна песня
В конце жизни Николай Трофимов много читал, пытаясь наверстать упущенное. Увлекся философскими книгами, мечтал воплотить на сцене Сократа. Любил ходить по лесу, собирая сухие ветки, из которых потом делал оригинальные композиции. И до последнего хотел играть. Ему отчаянно не хватало репетиций. Поэтому он с удовольствием взялся работать со студентами. И оживал рядом с молодежью, забывая о возрасте.
В 85 лет актер Трофимов последний раз вышел на сцену родного БДТ, сыграв любимого мистера Пиквика. А спустя несколько месяцев признался коллеге: «Скоро уже...» Попрощался с близкими. Попросил, чтобы на похоронах включили «Журавли» в исполнении Марка Бернеса. И через три дня ушел. Очередной инсульт стал последним.
Когда на панихиде зазвучало проникновенное
Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле,
никто из присутствующих не смог сдержать слез. Оказывается, великий комик всю жизнь любил эту печальную песню...
