Как ситуация в стране влияет на творчество и юмор? Почему «Квартет И» не получает театральных премий? Как сэкономить на проведении юбилейного концерта? Об этом и многом другом АиФ.ru рассказал Камиль Ларин, один из дружной четвёрки создателей театра «Квартет И».
Елена Яковлева, АиФ.ru: Камиль, в «Квартете И» вы самый старший, и хотя всегда утверждаете, что в вашем дружном коллективе все равны, всё же из-за возраста у вас есть какие-то преимущества? Может быть, к вам больше прислушиваются…
Камиль Ларин: Ну, бесспорно. Они же с годами понимают, что через 5 лет те мысли, которые были у меня приходят и к ним… У нас был момент, когда в театре возникла какая-то проблема, и я говорю, что «ребята, это нужно решать сейчас, потому что так-то, так-то, то-то, то-то». Они говорят: «Да брось, Камиль». Проходит года 4 или 5, я говорю: «А вот помните тот момент, когда я вам говорил? И вы сейчас это переживаете». Они даже и не помнят, а я говорю: «Я-то помню хорошо, я предупреждал».
– 19 ноября вы будете отмечать свой день рождения на сцене вместе с ещё одним юбиляром: Алексеем Кортневым. Всё же для зрителей вы ассоциируетесь с разными проектами: Кортнев – это группа «Несчастный случай», вы – театральный «Квартет И». Что вас объединяет, почему праздник отмечаете вдвоём?
– Нас объединяет дружба, мы познакомились лет 16 назад в Доме актёра. Там ежегодно проходило то открытие театрального сезона, то закрытие, и на подобные празднества собиралось огромное количество музыкантов, писателей, артистов, режиссёров. Лёша там пел, а мы квартетом читали что-то смешное. Вот приглядывались, приглядывались... Доприглядывались.
А объединение наших юбилеев связано, во-первых, с тем, что у нас близко расположены дни рождения: у Лёши – 12 октября, а у меня –10 ноября. Отметить юбилей всё-таки хотелось с размахом, а в одиночку нам было бы сложно собрать такую большую площадку. Поэтому мы решили объединить наши желания, наших фанатов и наших друзей под крышей такого большого зала, как «Крокус Сити Холл». Естественно, сразу придумалось название «2 по 50», где 50 – это, так сказать, и возраст, и повод, чтобы выпить.
– Пару месяцев назад Алексей Кортнев в интервью сказал мне серьёзную вещь: он перестал писать песни от своего имени, так как не понимает, о чём сегодня нужно писать в нашей стране. Вы разделяете его взгляды?
– Да, я помню эти Лёшины поиски. Это творческий кризис, когда идёт переоценка ценностей, когда ты не знаешь, что сейчас говорить, что сейчас писать... Но творчество – это не только ты, это ещё и зеркало того, что происходит в стране, в мире.
Я Лёшу отлично понимаю, я сам придумываю и пишу стихи (на днях из печати выходит мой поэтический сборник «Стихия»), в какой-то период и у меня было затишье, когда я реально не знал, о чём писать. Это не значит, что я пишу что-то политическое, нет. Но это показатель. Показательно даже то, ходят анекдоты в обществе или нет. Бывают периоды, когда тебе никто не рассказывает анекдотов, и это свидетельствует о том, что общество не очень здорово. Потому что когда не хочется шутить, это плохо. Это значит, какая-то болячка в стране или в мире есть.
Когда существуют войны, естественно, не хочется создавать какие-то жизнерадостные, жизнеутверждающие, оптимистические произведения. Что называется, когда пушки грохочут, гитары молчат. Не помню, как там было в точности. Но это кто-то сказал, это не я сейчас придумал.
– Но какие бы ни были времена, «Квартету И» всегда удаётся сочетать и грусть, и смех. Как вы находите и соблюдаете этот баланс?
– Я скажу, что в создании литературы есть несколько главных вещей. Одна из них: пиши или придумывай о том, что ты знаешь. Это не значит, что нужно про соседа дядю Васю писать. В принципе, образ может быть собирательный, но писать надо о том, что ты знаешь. Естественно, нельзя скатываться до каких-то пошлых вещей, но если есть, скажем, измена, подлость, то проговорить это не всегда плохо. Опять же, искусство – зеркало жизни.
Многие люди, которые посмотрели впервые спектакль, а потом фильм «О чём говорят мужчины», в один голос говорят, что «вы сволочи, вы выдали все наши тайны». А с другой стороны, «вы облегчили задачу объяснения со своими женщинами». И мужчинами. То есть оказывается, эта проблема есть не только в одной чьей-то семье, эта проблема существует у всех. Значит, с одной стороны, это неплохо, а с другой стороны, ты можешь с этим уже как-то работать. А отношения между мужчиной и женщиной – это та же самая работа, многодневная и пожизненная.
К тому же на правду не обижаются. Мы стараемся, конечно, никого не обижать, мы лишь отображаем частично то, что знаем на своей шкуре, частично то, что нам рассказывают, частично то, что знаем вообще из литературы или ещё откуда-то. Через правду и призму остроумия это получается смешно, познавательно и психологически поучительно. Во как я сказал!
– Вы в качестве примера привели ваш старый спектакль «О чём говорят мужчины», а на что открывает глаза ваш новый: «В Бореньке чего-то нет»?
– Это интересный, глубокий спектакль, и первое, что говорят: он не похож на прежние работы. В нём есть и глубокая литература, и театральность. В нём играет много хороших, сочных актёров, которые внесли в «Бореньку» свою свежую, правильную театральную волну: Максим Виторган, Павел Майков, Лёша Макаров, Ира Гринёва, Анна Касаткина, Алексей Агранович, Миша Полицеймако.
За темой спектакля далеко ходить не стали: кино. Главный персонаж снял фильм, а теперь мучается: ему что-то не нравится. По сути, это тоже кризис мужчины среднего возраста, но творческий. Он ходит весь спектакль, мучается, спрашивает, выясняет: а вот раньше, тогда, в студенчестве мы снимали ТАКИЕ работы, а сейчас скатились до каких-то коммерческих… снял за бабки, получил деньги, и всё. В общем, я могу сказать, что это смешно, глубоко и прямо ух!
– О «Бореньке...» я слышала только положительные отзывы, а отрицательные, как всегда, связаны со стоимостью билетов на ваши спектакли. Почему у вас такой высокий ценник? Никогда не хотели сделать стоимость билетов ниже?
– Ответ очень простой. И любой человек, который занимается бизнесом, поймёт. Если бы у нас были государственные дотации, билеты бы могли продаваться по 500 и 100 рублей. Но из-за этого и люди, возможно, перестали бы на них ходить. Есть такая странная вещь: если билет стоит 30 копеек, зачем мне на это смотреть? Мы же не стараемся завлечь: люди, посмотрите на нас, у нас билеты по рублю! Нет, у нас огромный штат, нам нужно зарабатывать, чтобы всё это работало. В день спектакля мы арендуем гримёрки и зал. Это недешёво. Декорации должны где-то храниться, мы за это должны платить… А как ещё дальше справляться?
И не забывайте, что человек сам выбирает, покупать дорогие билеты или дешёвые, идти на спектакль или нет. Что ты хочешь: съесть кусок колбасы, пойти в дорогой ресторан или вообще духовной пищи? Но я всегда говорю так: деньги забудутся, а впечатления останутся. Тут уже каждый решает для себя.
– А «Квартет И» вообще когда-нибудь обращался за господдержкой? Или вы живёте по принципу из романа Булгакова: «Никогда и ничего не просите! Сами предложат и сами всё дадут»?
– Господдержки у нас никакой нет. Многие вообще считают, что не существует театра «Квартет И», потому что театр – это должно быть что-то такое – ооо! И чтобы «Гамлет» в 650-й раз, где все на ушах стоят… Но когда к тебе приезжают родственники, ты ведёшь их не в этот театр с перьями, а в «Квартет И». Почему? Значит, тебе хочется показать им что-то хорошее? Значит, это всё-таки театр? Почему тогда на премии не выдвигают? Мы участвовали всего однажды в премии «Маска» или в «Чайке», не помню… У нас даже целая глава об этом была в спектакле, но мы её убрали, потому что рефлексия получается.
За госдотациями мы никогда не ходили. И да, наверное, не надо просить: сами придут и помогут. Зато над нами нет цензоров. Конечно, цензура всё-таки должна быть, но только в голове у авторов и постановщиков. А мы считаем, что мы грани дозволенного не переходим. Мы смеёмся над какими-то человеческими недостатками, не пошлим, не огрызаемся, не заигрываем. Мы стараемся в каких-то своих определённых рамках существовать.
– Я уловила в вашем ответе обиду на то, что «Квартет И» не получает фестивальных призов. Или это не так?
– Нет, обиды абсолютно нет. Например, уж сколько на эстраде существует Геннадий Викторович Хазанов, сколько он снимался в передачах, сколько людей знают наизусть его монологи, а звание-то он получил уже в таком приличном, уважаемом возрасте. Что ему, обижаться? И потом, обижаться на что? Другое дело, когда ты сидишь в гримёрке и сетуешь на судьбу: меня никуда не зовут. А у нас театр, у нас аншлаги, у нас выходят новые спектакли, мы делаем фильмы, нас приглашают в рекламу, зовут на гастроли. Ау, люди, дайте мне медальку или приз? Господи, нет и нет. Поэтому уж точно никакой обиды нет. Ну, дадут «Маску» или «Чайку», и что? Зритель – это наш самый высокий показатель.
