Игорь Петренко: «Я никогда не был пай-мальчиком»

Это интервью было сделано в тот период, когда Игорь только становился известным. Еще не вышел на экраны фильм «Водитель для Веры», сделавший его звездой, не было Госпремии... Да все было иначе! Жена — Ира Леонова, однокурсница и красавица, с которой они жили уже шесть лет. Общий дом с родителями Игоря и его сестрой. Молодость, шутки, смех во время домашней съемки. И мечты... Мечты о будущем, где все будут счастливы...

Когда материал был готов и подошла очередь для его публикации, я поехала к Игорю визировать интервью. Помню, встретились в кафе на Маяковке, он долго и внимательно читал текст. А потом просто схватился за голову и только произнес: «Ох!..». Интуиция не подвела меня — за пару месяцев в его жизни все перевернулось. Но материал был сделан, в редакции его ждали. Это было двойное интервью — с Игорем и Ириной: о их любви, семье, доме, работе. А в его жизнь уже ворвалась другая женщина...

Из уважения к Игорю и Ирине мы оставили в интервью только его воспоминания.

Игорь Петренко: Стать актером я не мечтал — не был уверен, что поступлю, а помочь было некому: мама — лингвист, переводчик с английского, отец — офицер в отставке, кандидат химических наук и... просто герой, — рассказывал Игорь. — Через 20 дней после аварии на Чернобыльской АЭС он уже был на реакторе и целый месяц ликвидировал последствия. Когда я появился на свет, папа служил в Потсдаме. Но через три года после моего рождения семья вернулась в Москву, так что о немецком периоде жизни остались смутные воспоминания — паровоз, проходящий мимо нашего дома, аттракцион «Комната страха», сладкая «вата» на палочке... Хорошо помню только, как мы в детстве дрались с сестрой (Ира на пять лет старше). В квартире постоянно шли ожесточенные бои. Мне как младшему ребенку родители делали поблажки. Я был виноват, а ругали всегда ее. Ира обижалась, мы вели себя по отношению друг к другу жестко, даже жестоко. Но вот уже несколько лет сестра — очень близкий мне человек, с которым я могу откровенно говорить обо всем.

Татьяна Уланова, «АиФ.ru»: Странно слышать о драках в семье военного. Разве отец не воспитывал вас в строгости?

— Воспитывал. Но его строгость проявлялась в основном уже после наших драк. К слову, я вообще не был пай-мальчиком. В школе слыл разгильдяем. Возвращался домой и, сочиняя на ходу, рассказывал родителям истории, якобы произошедшие со мной на переменах. Сам же мог целую неделю не появляться на уроках. В шесть лет начал заниматься спортивной гимнастикой. Даже занял первое место на соревнованиях, перешел в ДЮСШ. Но какой из раздолбая спортсмен? Я и сейчас-то люблю поспать, а уж тогда... После школы садился в автобус, чтобы поехать на тренировку, и засыпал. На конечной остановке водители будили меня, а некоторые даже отвозили домой. Родителям же я врал, как занимался спортом...

А в секции самбо мы с ребятами однажды договорились пойти в поход. Я собрал вещи, мама сшила мне из ватного одеяла спальный мешок. Но поход отменили. Мне так не хотелось возвращаться домой! Целый день я гулял по лесу, а когда стало темнеть, решил: съезжу-ка к нашим знакомым в Одинцово. Мне было лет десять, но я добрался до Белорусского вокзала, сел на электричку, нашел знакомых, переночевал у них в спальном мешке (зря, что ли, мама старалась?) и на следующий день — с массой впечатлений — вернулся домой. Чего только не случилось со мной в «походе»! После еды пошел мыть миску и чуть не утопил ее в реке, потом сам чуть не утонул... Вранье в семье страшно каралось, поэтому, когда тайное становилось явным, я получал от папы по полной программе. Но все равно продолжал фантазировать.

Я много чего перепробовал в детстве. Друзья записались на дзюдо, и мне захотелось. Занимался довольно успешно. Но тоже бросил. Даже в футбольной секции был... один день. Не понравилось бегать по полю туда-сюда. А вот насекомых обожал, готов лазить за ними даже сейчас. В детстве я непременно привозил сестре с моря засушенных бабочек и жуков. Дома постоянно стояли баночки с мотыльками. Важен был сам процесс ловли. Однажды в Судаке так увлекся махаоном, что чуть со скалы не сорвался. Бабочке-то хорошо, у нее крылья есть. А я за ней едва в обрыв не полетел... Сейчас такого задора уже нет. Хотя в перерывах съемок «Водителя для Веры» в Севастополе так и подмывало отвернуть какой-нибудь камень, найти скорпиончика.

— Как же вы пошли в театральный с такими наклонностями?

— Сам не понимаю. Получив аттестат, я не знал, куда себя деть. В тот период стали актуальными профессии экономиста, финансиста, юриста. Прельщали слова «бизнес», «деловой человек». А мне ничего не было интересно. В результате я пришел к выводу, что должен работать с людьми, а не сидеть с бумагами или за компьютером. Забыл сказать, в школе я все-таки участвовал в самодеятельности. Однажды 1 сентября сыграл роль... «двойки». В конце спектакля я вставал на руки, и «двойка» превращалась в «пятерку». Драматургия невероятная!

Папа как-то завел разговор о Суворовском училище — ему хотелось, чтобы я пошел по его стопам. Но к окончанию школы стало понятно, что с точными науками у меня беда, и этот вариант отпал сам собой. Мама же считала, что у меня есть склонности к языкам. Благодаря ей «инглиш» действительно давался мне легко, в школе я был не последним учеником. Но поступил все-таки не в иняз, а в театральное. Правда, случайно. Мы гуляли с приятелем по городу, увидели Щепкинское училище и ради шутки решили попробовать... Теперь думаю, что просто должен был стать артистом. И пока, тьфу-тьфу, все складывается как надо. Мне кажется, кто-то ведет меня по жизни. В театральный вуз поступить тяжело, многие талантливые ребята проваливаются.Документы подают 5000 человек, а учатся только 25. Узнал бы я эти цифры до экзаменов, может, и не рискнул бы... И без того страшно нервничал. Никогда прежде не пел, а тут пришлось исполнять песню. Выучил слова перед тем, как зайти в аудиторию, но во рту все пересохло, ни в одну ноту попасть не могу. Пел громко, нагло: «Я в весеннем лесу пил березовый сок»...

— После училища вы были сразу приняты в Малый театр. Но прослужили там недолго...

— Грех жаловаться. Единственного из молодых артистов меня не ввели в массовку, а сразу дали небольшие роли. Но, едва начав работать в театре, я стал активно сниматься. Заканчивался один фильм — тут же запускался другой: сериал «Московские окна», четырехсерийный фильм «Велиссы», картины «Черная комната», «Водитель для Веры»... Скоро я понял, что разрываюсь. В театре меня уже перестали вводить в новые спектакли. В конце концов я ушел оттуда.

— Как дома реагируют на ваши работы?

— В нашей семье плохое скажут обязательно и сразу, а вот хвалить не принято. Мне, например, интересно было узнать мнение отца о «Звезде», о моей роли. А он приехал с мамой на премьеру в Дом кино, посмотрел картину и... ничего не сказал. Я едва успел поймать его у выхода: «Ну что?» Папа кивнул, сел в машину, и они уехали. Отец довольно молчалив в жизни, комплиментов от него не жди. Маму же огорчило то, что меня в фильме убивают и я истекаю кровью. Знаете, как многие матери говорят: «Сынок, снимайся лучше в комедиях»...

P.S. Второй супругой Игоря Петренко стала Екатерина Климова, с которой он познакомился на съемках. На свет появились два мальчика. Но спустя 10 лет Игорь оставил Катю ради совсем молоденькой Кристины Бродской. В этом браке у него две дочери.

Очень непросто сложилась судьба талантливой актрисы и красавицы Ирины Леоновой, первой супруги Игоря. От актера Евгения Цыганова Ирина родила шестерых детей, но, когда была беременна седьмым, Евгений оставил семью и ушел к актрисе Юлии Снигирь, которая тут же подарила ему сына. Как сейчас живет Ирина, успевающая играть в Малом театре и воспитывать семерых, остается только догадываться...