Уральский режиссёр и драматург Николай Коляда - человек уникальный. Практически на голом энтузиазме, положив на это всю свою жизнь, личные средства, здоровье, он создал «Коляда-театр», который стал действительно народным. Театр, гастроли которого с аншлагами проходят по всему миру.
«Черви в навозе»
Сергей Грачёв, «АиФ»: Николай Владимирович, ваши пьесы носят исключительно русский характер - со всеми вытекающими из этого определения российскими реалиями, типажами и пр.: унылые провинциальные города, пьянство, ощущение полной безнадёжности... Тем не менее ваши спектакли по вашим же произведениям давно и с успехом идут во множестве европейских театров. И что им там понятно в ваших пьесах?!
Николай Коляда: Я как акын - что вижу, то пою, что знаю, то и рассказываю. Ни в коем случае не сравниваю себя с Антоном Павловичем Чеховым, упаси Бог, но его абсолютно русские, казалось бы, пьесы идут во всех театрах Запада.
Поверьте, никому на Западе совершенно не интересно, как и чем мы тут живём. Им интересно смотреть про себя! А у них примерно те же проблемы, что и у нас. Люди так же ищут себя, ссорятся, спиваются, сидят без работы и мечтают сбежать куда-то в поисках лучшей жизни.
- Несмотря на то что разговоры об опасности русского мира, нелюбви к России со стороны Запада всех уже немного утомили, всё же спрошу: сказывается ли сложившаяся ситуация на востребованности русской культуры, в том числе современной, за рубежом?
- Русская культура, как она ценилась во всём мире, как её любили всегда, так и будут любить - в этом не сомневаюсь. Небольшой напряг есть, особенно в странах, где сильно развита антироссийская пропаганда. Зато в 90-е годы нас очень любили, когда мы жили чёрт знает как, сидели, как черви в навозе. Убогих почему-то всегда любят.
Сейчас мы живём в другой стране, ведущей более жёсткую политику. Правильную, неправильную - время покажет. Но к культуре это имеет мало отношения.
Встать с дивана
- Давайте честно: вас не раз обвиняли в чернушности. В том, что вы замечаете и описываете неприглядные стороны российской действительности. Сегодня вы этой чернухи видите больше, меньше?
- Никогда не считал себя чернушным драматургом! А что касается действительности, то считаю, что жизнь потихоньку налаживается. Вот у меня в театре артистки последнее время стали одна за другой рожать. Согласитесь, это же тоже некий признак стабильности. Вижу, что люди хотят мира, покоя и счастья. Каждый это счастье ищет своим путём.
Когда начинают ныть на тему, что всё у нас плохо, соглашаюсь лишь в том, что старикам, инвалидам тяжело действительно. А если ты молодой, здоровый, с головой на плечах и хочешь заработать - ты что-нибудь обязательно придумаешь. Терпеть не могу, когда сядут на диван и начинают ныть: руководство страны г..но, губернатор такой же, все плохие, все гады - один я хороший. Ленивых развелось невозможно много! Особенно в связи с кризисом, как это ни парадоксально. Люди делали деньги из воздуха, сидели в непонятных конторах и перекладывали бумажки. И вот они оказались не нужны. Их выкинули, что, по-моему, правильно. Работать надо! Делать что-то конкретное, а не воздух продавать!
- Вы говорите, что до ужаса много ленивых развелось. Довольно парадоксальное заявление: в условиях кризиса, удорожания жизни, кажется, наоборот, каждый старается хоть как-то заработать!
- Не спорю, есть, конечно, и те, которые вкалывают, как могут, стараются выкрутиться, прокормить семью, себя, пытаются что-то придумать. Но поверьте, в то же время я наблюдаю огромное количество лентяев. Может быть, слишком часто сижу в социальных сетях и вижу там сплошных проклинателей режима, власти, всей русской действительности.
- Хочу вернуться к теме чернушности: воспевание эстетики отрицательного, то есть присутствие в современной драматургии проституток, бомжей, пьяниц, наркоманов, - это необходимо? Пьесы типа «На дне» Горького, но на современный лад, нужны зрителю?
- Да никому эта грязь на сцене не нужна! Никому она не интересна! Людям, сидящим в зале, нужно давать надежду. Им нужно видеть зелёный росток, пробивающийся сквозь асфальт. А если уж вы вспомнили пьесу «На дне», то посыл её заключается в том, что «Человек - это звучит гордо!» И этот посыл так или иначе звучит во всей современной и классической русской драматургии.
- Вы родились в Казахстане, в большом селе. Как часто вы там бываете? Это вопрос к тому, что наблюдаете, переезжая из одного государства в соседнее.
- Стараюсь бывать там раз в два-три месяца. Печально, конечно, что моя родина стала частью другого государства. Проход через русскую, а затем казахстанскую границу занимает полтора-два часа. Муторно… Раньше не разрешали провозить через границу мясо, яйца, сало, другие продукты. Сейчас разрешили.
Как-то в августе ездил в родную деревню... Ехал через Курганскую область, потом через Кустанайскую. И знаете, на что обратил внимание: поля, которые последние 25 лет были заброшены, стояли сплошь в бурьяне, вдруг разом оказались засеяны. Картошка, капуста, рожь, пшеница… Невольно вспомнилось, как в 90-е годы в наших екатеринбургских магазинах продавалась картошка, привезённая из Аргентины. Жёлтая, страшная! «Ёкарный бабай! Да неужели в России нет земли, чтобы картошку вырастить!» - возмущался тогда. Увы, не могли, видимо… Сельское хозяйство рухнуло тогда окончательно. А сейчас я ехал, смотрел на всё это и чуть не плакал от счастья. Наверное, санкции нужны были, чтобы мы закопошились, стали башкой думать.
- Вы много общаетесь с самыми разными людьми, со своими зрителями, с деревенскими работягами… Признайтесь: никогда не испытывали разочарования в людях?
- Нет, но, если это однажды произойдёт, просто пропаду. Писать не смогу. Вся русская литература построена только на том, чтобы любить человека, сострадая ему, болея за него и защищая. Я какой-то «вонючий оптимист» по жизни (смеётся). Много раз наблюдал, что, как только человек начинает выть, ныть, он просто заболевает и умирает. А если он пусть даже заставляет себя радоваться окружающим его людям, детям, внукам, да хоть природе или погоде, то всё как-то постепенно налаживается. Появляется какой-то смысл, надежда. Конечно, мы все умрём, но пока мы живы, значит всё нормально…
