Родина – одна
Сергей Грачёв, «АиФ. Здоровье»: – Владимир Владимирович, в ближайшее время у вас выходит фильм «Душа шпиона». В одном интервью вы сказали: «Инструментарий шпиона – шантаж, воровство, обман, подкуп… Его профессия – врать. Но при этом обязательно верить в необходимость того, что ты делаешь, чтобы чувствовать себя человеком». Можно ли сказать, что в этом смысле мы все сегодня немного шпионы?
Владимир Бортко: – Не думаю… Я рассказываю в картине о том, что шпион использует спорные с точки зрения морали инструменты. Но для него это просто работа. И, для того чтобы ее хорошо выполнять, надо точно понимать, ради каких идеалов ты ее делаешь. Когда идет война, и с одной стороны – фашисты, а с другой – свои, все предельно ясно. Штирлицу на эту тему особо размышлять было нечего. Другое дело, если действие разворачивается сейчас. В начале моего фильма звучит фраза, которую и произносить страшно: «Мы работаем на тех, кто работает на них». И вот тут начинаются внутренние коллизии. Но герой в конце концов понимает, что «линия партии и правительства», как говорили в прошлом, может быть разной, а Родина одна. И он верит, что делает именно то, что нужно для страны.
– Но любой человек должен задаваться вопросом: «Прав ли я в том, что делаю?» Разве нет?
–Даже не в правоте дело… Важно понимать – для кого, ради чего ты что-то делаешь. В этом суть.
– В последнее время у нас в стране многие очень политизированы, в том числе и ваши коллеги. А вы?
–Не знаю… Возможно, вы просто не в лучший период моей жизни обратились ко мне за интервью. Мне сейчас вообще ничего не хочется, ничего особо не интересно. (Задумывается.) Знаете, когда сняли Хрущева с должности Первого секретаря ЦК КПСС, я ехал в такси… И вдруг в окно увидел, как с одной из центральных улиц демонтируют портрет Никиты Сергеевича. Я оживился, говорю таксисту: «Видите, снимают портрет самого Хрущева! Посмотрите!» На что он мне ответил: «Да по фиг мне! У меня дочка коклюшем болеет. Понял?» У меня дочка коклюшем не болеет, но чувства я испытываю примерно те же самые, что и тот таксист.
Вековое рабство
– Писатель Захар Прилепин в недавнем интервью нашей газете рассуждал о том, что история России развивается по замкнутому кругу, но в этом нет ничего плохого. Мол, это лучше, чем идти прогрессивным европейско-западным путем. Вы разделяете такую позицию?
– У меня очень простая система взглядов: мы живем в имперской стране, а раз так – забудьте о демократии. У нас возможны только два варианта государственного устройства – либо социализм, в рамках которого произойдет некое объединение, воспитание «нового» человека и тому подобное, либо страна разваливается на множество отдельных государств, где Россией будет Московское княжество, выходящее, может быть, за сотню километров от МКАД. Может, чуть больше…
– Русские, как известно, народ неулыбчивый и где-то даже агрессивный… Может, это связано с вековой грязью и бытовой неустроенностью, которые нас окружают?
– Естественно, но еще и с воспитанием. Ну вот представьте себе деревню Большие Говнюки. Родился и живет там пацан или девчонка… Что они видят до школы? Пьющий отец, брат или дядя, сидящий в тюрьме, мать, выбивающаяся из сил. Там никакой надежды нет! И вот этот забитый и практически обреченный на определенный тип существования ребенок приходит в первый класс, и к нему учитель, которого он и так знает, потому что живут рядом, начинает обращаться на Вы… Кстати, в лице учителя к крохе в первый раз обращается Государство. Поверьте, это переворот сознания, это переосмысление себя.
В русском человеке в большинстве случаев до сих пор нет понимания и осознания того, что он прежде всего личность. Нам важно вытравлять из себя это вековое рабство. «А ты кто такой?! Иди, делай то, что тебе говорят, и молчи в тряпочку!» – вот этого нельзя допускать!
Универсальный рецепт
– Давайте уже о здоровье поговорим: вот, например, у вас съемки, а вы с температурой, капризный, депрессивный… Что тут делать?
– Пока на ногах можешь стоять – встань и иди работать. Все! Иных вариантов нет. «Шоу должно продолжаться», – как поется в известной песне Фредди Меркьюри. Вам любой актер расскажет, что, выходя на сцену почти в бессознательном состоянии, он во время спектакля забывает о болезни. Играет, скачет, как здоровый. Это потом его уже могут на «скорой» увозить после спектакля. На сцене включаются какие-то неведомые резервы организма…
– Это я неоднократно слышал от актеров. А что происходит с больным, гриппозным режиссером на съемочной площадке?
– То же самое! Я должен. От меня зависят люди. Работа – универсальный рецепт и от депрессии, и от простуды. А лежать в постели с компрессом на голове – это не моя история. На том свете отдохнем.
– А физическую форму вы как-то специально поддерживаете? Может, зарядку делаете по утрам?
– В этом плане я дурной пример. Никаких зарядок я не делаю, в спортзал не хожу, в бассейне не плаваю…
– Последняя попытка: вы даже не пытались заниматься спортом?
– Когда был помоложе, каждый день пробегал по десять километров. Но я это делал не ради здоровья, а чтобы похудеть.
– Уже интересно! Удалось?
– Я похудел почти на 20 килограммов! И без всяких диет. Мне тогда было чуть за тридцать. Так что, кто хочет – пусть попробует.
– А здоровое питание – это про вас?
– А зачем мне здоровое питание? Я на здоровье, слава богу, пока не жалуюсь. Вот как начну жаловаться и плохо себя чувствовать – так, видимо, и начнутся здоровые диеты… Не хотелось бы, конечно.
– Такое отношение к здоровью – это так по-русски, к сожалению…
– Это правда, к сожалению. Пока жареный петух не клюнет или пока гром не грянет – мужик не перекрестится.
Разбитое сердце Бровкина. Как сложилась жизнь самого известного киносолдата 
«Несоветская внешность» Как Светлане Светличной красота мешала жить 
«Я женщина сумеречная». Наталья Гундарева играла непохожих на себя героинь 
Василий Ливанов: «Враньё о России зашкаливает!» 
Зинаида Кириенко: я не понимаю, когда у женщины бывает в жизни пять мужей 
