Рэп для императрицы
Ольга Шаблинская, «АиФ»: — Юлия, настоящую славу вам принёс сериал «Екатерина», где вы сыграли Елизавету Петровну. Не страшно было перевоплощаться в императрицу?
Юлия Ауг: — Наоборот, очень хотела Елизавету сыграть. Кстати, я была первой, кого вообще утвердили в этот сериал. Когда готовилась к роли, слушала рэп. Никакие барочные композиции мне в голову не приходили, они не давали прочувствовать ту мощную энергию, которая была в Елизавете Петровне.
— Совместимы, по-вашему, женщина и власть?
— Абсолютно! Россия — один из мощнейших исторических примеров того, насколько круто совместимы женщина и власть: и Елизавета Петровна, и Екатерина Великая. Есть женщины, которые обладают не только сильными амбициями, но и масштабом личности, пониманием исторической ситуации и, конечно, жаждой власти. Я ни в коем случае не романтизирую Елизавету Петровну, но это исторически известный факт: за время её правления не было ни одной смертной казни. Слово о том, что смертной казни не будет, она сдержала.
— В фильме показана красивая романтическая линия императрицы с героем Александра Лазарева графом Разумовским. Ваша царица там — прямо женщина-женщина...
— Я поняла про Елизавету Петровну одну замечательную вещь: по большому счёту, она никогда не готовилась в императрицы. Всегда знала: императрицей ей не быть. А править будет её старшая сестра. Она же готовилась к семейной жизни и очень хотела замуж.
Первая, очень страшная, трагедия в жизни Елизаветы Петровны случилась, когда её жених, не дойдя практически двух шагов до алтаря, умер от апоплексического удара. Что это меняет в человеке? Очень многое... Смерть возлюбленного и разбившиеся мечты, летящая в пропасть вся твоя будущая жизнь — вот как это всё пережить?! Такое событие разделяет жизнь и тебя саму на «до» и «после». Наверное, благодаря этой трагедии Елизавета стала человеком, готовым и согласиться на военный переворот, и участвовать в нём, и взять власть в свои руки. Словом, стать той, кем она стала.
Но женское в ней никуда не исчезло. Именно поэтому она страстно хотела семью, ребёнка. И если бы тогда родился прямой наследник, вся история Российской империи пошла бы совершенно другим путём. Увы, этого не произошло. Но желание любви и биологического женского счастья в ней сохранилось.
Две разные жизни
— Ваша жизнь, Юлия, очень похожа на судьбу вашей героини. Вы тоже лишились любимого человека...
— (Долго молчит.) Конечно, это две разные жизни. До и после.
— Вам пришлось стать сильнее, когда вы остались без мужа?
— С Андрюшей, с моим мужем, который умер, мы познакомились, когда я уже стала сильная. Поэтому не могу сказать, что стала сильнее после его смерти. Андрюша ведь болел очень сильно последние два года своей жизни. И мне уже тогда необходимо было взять всё в свои руки, абсолютно полностью нести ответственность за семью. Конечно, я осиротела. Осиротела — по-другому и не скажешь. Он был моим тылом. Всегда говорил: «Ты — большой корабль. Ты несёшься по жизни на больших парусах. Тебе необходима гавань. Можно, я буду твоей гаванью?»
Я ведь приехала в Москву благодаря ему. До этого жила в Питере, служила там в ТЮЗе. У меня были главные роли, быт был налажен. А в 2000 г. в моей жизни появился Андрей. Мы очень много разговаривали. Он убеждал: «Ты можешь значительно интереснее жить, в тебе всё есть. Но ты боишься себе это позволить». Мне понадобилось три года, чтобы разрешить себе уйти из театра, поступить на режиссуру в Москве, начать учиться сначала в ГИТИСе, потом на ВКСР, начать сниматься, начать самой снимать, ставить спектакли — в общем, стать тем, кто я есть сейчас. До Андрея в меня никто так не верил, как он. Например, мой первый муж называл меня «факультетом никому не нужных вещей».
— «Добрый» какой человек ваш первый супруг... Но почему вы ему не сказали: «Ты мой близкий человек, зачем притапливаешь?»
— В тот момент, когда он мне это говорил, у нас уже не очень хорошие отношения были. А потом он от нас с дочкой Полей ушёл. (Полина Ауг тоже стала актрисой. — Ред.)
— Его уход окончательно поселил в вас неуверенность в себе?
— Наоборот. Я очень благодарна своему первому мужу именно за то, что он ушёл. Это самое лучшее, что он мог сделать. Вот правда! (Улыбается.) Бывают очень тяжёлые отношения, когда возникает эмоциональная созависимость мучителя и жертвы. Мы постоянно терзали друг друга. Но и разойтись не могли, потому что психологическая зависимость жертвы и мучителя очень серьёзная. Именно это уничтожало во мне все силы, все ресурсы оставались в той войне. А когда осталась одна, через некоторое время вдруг увидела вокруг себя мир. Мой круг общения стал расширяться. Именно в тот период в мою жизнь вошёл Андрюша.
— Я помню ваш пост в Фейсбуке о том, что дом был заложен, но вы наконец выплатили все свои жуткие долги. А почему вы оказались в этой яме?
— Андрюшка разорился — у него был собственный бизнес. Нужно было отдавать заказчикам деньги. Пришлось заложить дом. Мы его не вернули, у нас в конце концов его отобрали кредиторы.
Поэтому Андрюша так много болел, у него было два микроинсульта, потом началась ишемия сосудов головного мозга. В 2014 г. у меня в июне было 52 съёмочные смены при 30 календарных днях. Дневная смена — ночная смена, дневная смена — ночная смена. Отдавала долги. Я ведь только что купила себе дом в Подмосковье. Андрюшка, к сожалению, сгорел очень быстро. Он бесконечно переживал — что потерял бизнес, что мы оказались в такой ситуации. Думаю, если бы он так сильно не страдал, сейчас был бы жив.
Исправляю свои ошибки
— Вы в тот период не чувствовали себя жертвой ситуации? Что приходится работать день и ночь, отдавая его долги.
— Я вообще не чувствовала себя жертвой ситуации с того момента, когда рассталась с первым мужем.
Я хорошо осознаю ответственность за свои поступки, понимаю, что определённые события, которые с нами в жизни происходят, — это итог наших решений. Соответственно, если мы дом потеряли, это и моя ответственность тоже. Какая же я жертва? Я исправляю свои ошибки.
— Марлен Дитрих любила говорить: «У меня очень хорошее стойло». Она к себе относилась как к лошади ломовой. В принципе как и я. «Стойло» — это про семью, корни, воспитание. Про всё то, что тебя в самом начале жизни очень сильно формирует. У меня бабушка — из шведских мелкопоместных дворян. Когда мне было 5 лет, она учила меня вышивать гладью, крестиком, вязать, делать книксен, вставая из-за стола. То есть ты не только говоришь «спасибо», но и приседаешь. Я умею это делать на органическом уровне. Так что во всём «виновато» моё стойло.
— Я заметила, что, в отличие от многих актрис, вы легко выходите в свет без макияжа.
— А здесь уже постарался Станислав Сергеевич Говорухин. Это было ещё до того, как я снялась в его картине «Не хлебом единым». Мы работали на спектакле «Па-де-де». Он — режиссёр, я — ассистент. Когда в перерыв пошли пить кофе, Говорухин взял салфетку и вот так прямо (показывает энергичными движениями) стёр мне помаду с губ! «Слушай, зачем тебе это всё на лице! Я смотреть на это не могу! Ты и так красивая!» Именно он меня учил принимать себя такой, какая я есть. Так что, Станислав Сергеевич, спасибо вам большое!
