«К пенсионерам, ветеранам и призванию надо относиться по одному принципу - принципу русской души», - уверен актёр и режиссёр Юрий Соломин.
Здесь и сейчас
Валентина Оберемко, «АиФ»: Юрий Мефодьевич, известные люди на страницах «АиФ» часто говорят в том, что чиновники своими реформами убивают российскую культуру. Но, похоже, чиновники газет не читают…
Я согласен, что сегодня реального реформирования не происходит. Сколько было реформ, и ни одна себя не оправдала. Могу говорить о своей сфере. Говорят, происходит реформа в театре. Какая? Аттестация? А что это? Актёры должны проходить конкурсы на профпригодность раз в пять лет. А кто будет оценивать?
Иннокентий Смоктуновский прошёл через многие театры, и в Волгограде работал, и на Севере, и в Ленкоме, и в Театре киноактёра. Сыграл Фарбера в «Солдатах». Он буквально прожил жизнь своего героя на экране - он ведь тоже воевал, как и Фарбер, побывал в окружении. Товстоногов его заметил, пригласил в ленинградский БДТ. Владислав Стржельчик рассказывал мне, как он репетировал «Идиота» со Смоктуновским. У Иннокентия ничего не получалось. Многие актёры подходили, жаловались на него. А Товстоногов отвечал: «Подождите». И вдруг, буквально перед выпуском спектакля, Смоктуновский сыграл так, что все стояли и молча смотрели. Товстоногов только улыбнулся и сказал: «Хорошо, завтра прогон». Так получилась одна из лучших театральных работ Иннокентия Михайловича. Если перенести историю на сегодняшний день, Смоктуновский так и не сыграл бы своих главных ролей - его бы просто сократили из театра после аттестации. Чтобы раскрыть талант, нужно помучиться, а не аттестовывать. Кто будет решать, кого оставить, а кого убрать? Пришлые тёти и дяди? Или как выводить пожилых актёров на пенсию, по какому принципу? А я вам скажу - по принципу русской души.
Кто за этот ответит?
В.О. «АиФ»: «По принципу русской души» у нас не относятся не то что к старым актёрам, но даже к ветеранам войны.
Ю.С.: Это самая больная тема. Я был мальчишкой, жил в Чите, когда началась война. В Чите всё на 6 часов раньше, чем в Москве, поэтому все известия сначала приходили туда. Нас выстраивали утром на улице - в дождь ли, в мороз, мы стояли, а радио щёлкало: «Говорит Москва. От Советского информбюро». Когда сообщали, что нашими войсками взят город такой-то, мы кричали: «Ур-а-а!» «Оставлен город такой-то» - мы не видели, но чувствовали слёзы диктора, и все мальчишки плакали вместе с ним. Помню, как я доставал где-то марлю и перевязывал себе руку. Ходил, хромая, по улице, чтоб все думали: «Маленький, но тоже воевал». Ни один из взрослых не смеялся надо мной. И когда я вижу, как относятся к старикам, ветеранам сегодня, срабатывает внутренняя программа в душе. Но, возможно, она не срабатывает у большинства других, потому что они не видели эту войну. А может, «сбоит» по другой причине…
Мне рассказывали, как на «Ленфильме» снимали «Петра I». Катерину, возлюбленную Петра, играла молодая Алла Тарасова. В одной из сцен нужно было, чтобы она плакала. Но у неё не получалось. Режиссёр на ухо шепнул оператору: «Приготовься, я махну рукой». Подошёл к Тарасовой и заговорил: «Деточка, у тебя мама есть? Нет. А если бы она сейчас была рядом…» И стал ковыряться в её душе. На глазах актрисы появились слёзы, режиссёр махнул рукой... Вот это я называю «сработала программа в душе».
Сегодня ты снимешься в каком-нибудь телевизионном фильме, сразу кричат: «О, звезда сериала такого-то!» Такого не может быть! Мы же не говорим: «Звезда спектакля такого-то». А что в другом спектакле он не звезда? У нас тоже есть звезда сериала. Хороший, очень скромный, тихий человек.
Почему нам так навязчиво рекламируют те или иные сериалы, товары? Приучают: чтобы лучше покупали. Но ведь не надо заставлять человека купить, допустим, хороший шоколад. Если шоколад действительно хороший, это сразу становится известно. Его и без рекламы купят. Значит, навязывая что-то, нас обманывают, пытаются «впарить» или некачественный продукт, или очень дорогой. Я как-то ехал с водителем, вижу вывеску: «У нас всё на 70% дешевле!» Говорю: «Смотри-ка! Всё дешевле». А водитель, совсем молодой человек, отвечает: «Юрий Мефодьевич, да это всё обман, там всё просчитано». Вот так и везде.
В такую же «надувательскую» историю у нас вылилась и попытка внедрить школьную форму. Я помню, мы с гордостью носили гимнастёрки. Очень хотелось ещё и фуражки, и пояса иметь, но была война, тут уж не до фасонов. Сейчас ввели в школе форму, но никто не посоветовался с главными покупателями - с родителями. Где это обсуждалось? Кто решил, что форма будет именно такой? Зачем мальчикам галстук в школе? Мы же их не в чиновники готовим! В школьной форме главное - удобство. Да и не все родители, особенно многодетные, могут эту форму приобрести. Требовать от них выкладывать тысячи рублей - это кощунство! Форма должна быть очень дешёвой, а для многодетных - бесплатной. Меньше банкетов или встреч наверху нужно проводить, и деньги сэкономленные пустить не на икру и шампанское, а на ту же школьную форму.
В.О. «АиФ»: Юрий Мефодьевич, 10 октября вы открываете новый сезон в Малом театре спектаклем «Горе от ума». Вы там Фамусов, а этот персонаж у Грибоедова просвещение не жаловал. Как вам кажется, сегодня проблема «горе от ума» по-прежнему актуальна?
Недавно мы с коллегами обсуждали выпуски последних четырёх лет… Уровень нашей образовательной школы вопиюще низкий! И я как преподаватель хотел бы знать: кто за это в ответе? Меня не устраивает, если кто-то за нынешние очевидные ошибки ответит когда-нибудь потом. Мне хотелось бы услышать ответ здесь и сейчас!
Я раньше подумать не мог, чтобы абитуриенты не помнили имя и отчество Пушкина. Но на экзаменах как-то услышал: «Пушкин А. С. Отрывок из поэмы «Евгений Онегин». Я сказал: «Стоп, ещё раз повторите, пожалуйста!» - «Пушкин А. С.» Это что? Название бензина? Или что-то типа АЗС? Хочу сказать: «Надо браться за голову, ребята! Вы же будущее нашей страны!»
