«У нас всё время ругают власть, чего-то ждут от неё. А жизнь-то между тем проходит», - говорит режиссёр Карен Шахназаров, которому 8 июля исполняется 60 лет.
Время потреблять
«АиФ»: - Карен Георгиевич, получая на фестивале «Кинотавр» награду «За вклад в отечественный кинематограф», вы в своей речи затронули тему влияния искусства на реальную жизнь. Точнее, сказали, что ваше отношение к этому вопросу на протяжении творческого пути кардинально менялось.
| Досье | |
|---|---|
| Карен Шахназаров, режиссёр, сценарист, гендиректор киноконцерна «Мосфильм». Родился в 1952 г. в г. Краснодаре. Окончил режиссёрский факультет ВГИКа. Снял фильмы «Цареубийца», «Курьер», «Палата № 6» и др. |
|
К.Ш.: - Действительно, довольно долго я свято верил, что искусство вообще и кино в частности способны менять мир, влиять на людей. Потом был период, когда я придерживался абсолютно противоположного мнения, и прежняя позиция казалась мне очень наивной. Сейчас я думаю, что всё-таки кино имеет кое-какое влияние на реальную жизнь, конкретных людей. Тут не надо быть слишком самонадеянным, но то, что кинематограф формирует сознание и менталитет определённой части зрителей, - это факт. Как справедливо говорил Наполеон, слово имеет удивительную власть над людьми. Идеи имеют огромное значение, и человек, обладающий идеей, намного сильнее человека, у которого её нет.
«АиФ»: - Кстати, есть мнение, что мы проживаем сегодня время, лишённое всякой идейности. Вы с такой позицией согласны?
К.Ш.: - Не совсем. Если мы оглянемся назад, посмотрим на мировую историю, литературу, то обнаружим удивительную вещь: думающие люди самых разных исторических эпох в своём большинстве считали, что именно они живут в самое безыдейное время. Проходит не так много времени, и выясняется, что идея всё-таки была. Для меня это довольно очевидная вещь. Возьмите, к примеру, большевиков. Они пришли к власти, движимые идеей разрушения. А в итоге создали суперимперию, какой в нашей истории не было. И, видимо, смысл их прихода, смысл того времени заключался именно в этом. Ну а идея и смысл нашего времени будут, вероятно, понятны нашим потомкам.
«АиФ»: - И всё-таки, когда речь заходит о том, какой период переживает Россия сегодня, одни говорят о застое, другие - о стабильности, третьи - о ветре перемен и реформах. Вы какой точки зрения придерживаетесь?
К.Ш.: - По моим ощущениям, нынешний период очень похож на период «реставрации» посленаполеоновской Франции. Последние 20 с небольшим лет Россия занимается строительством инфраструктуры потребления. Посмотрите на все эти бесконечные торговые центры, рынки, бензоколонки, кафе, рестораны и т. д. Всё это появилось за два десятилетия. В этом есть как свои плюсы, так и свои минусы, но строительство этой инфраструктуры - шаг логичный и необходимый. Другое дело, что строят это всё совсем не те люди, которые строили в своё время, скажем, БАМ или осваивали Север. Если хотите, в своём большинстве это не самые честные и порядочные люди. Но инфраструктура потребления - это их территория! Многие страны проходили этот путь. Почитайте Теодора Драйзера и поймёте, что в Америке было то же самое. Да, нынешний период нашей истории кажется меркантильным, пустым. Да, он очень неблагодарен для развития искусства. Да, главная цель сегодня - заработать, желательно побыстрее и побольше. Но, как ни странно, в этом тоже есть смысл. Страну надо отстроить. Перескочить этот этап невозможно. Рано или поздно всплеск производства, уверен, случится. Иначе никак.
«АиФ»: - То есть вы считаете, что последние два десятилетия не являются для России упущенными?
К.Ш.: - Нет, эти годы точно не упущенные. Вообще не бывает упущенной жизни, времени. В каждом историческом отрезке есть своя суть, соль. Я оглядываюсь назад и понимаю, что, сколько себя помню, у нас всё время ругают власть. Когда я был маленький, ругали Хрущёва, потом поносили Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачёва, Ельцина. Сейчас вот Путина ругают. Людям всегда кажется, что что-то не так, они всегда чего-то ждут от власти, упрекают её. А жизнь-то между тем проходит…
Опасные симптомы
«АиФ»: - Недавно новый министр культуры выступил с инициативой создания положительного образа кавказца в кино.
К.Ш.: - Сама по себе идея неплоха. Посмотрите на американский кинематограф - у них чуть ли не в каждом втором-третьем фильме один из положительных героев обязательно афроамериканец. Я не очень представляю, как подобная схема может быть применена у нас. Кроме того, тут возникает вопрос: а почему нужно создавать положительный образ именно кавказца? У нас что, других народов нет? Почему не вводить в массовое кино образы бурятов или татар?
«АиФ»: - Ну вы же прекрасно понимаете, почему речь идёт именно о кавказцах.
К.Ш.: - Понимаю, конечно. Но наивно думать, что подобными методами, указами можно решить проблему национализма. Тут нужна многошаговая продуманная политика. А все разговоры о создании тех или иных положительных образов на экране, поиск героя нашего времени - всё это отдаёт духом советских времён. Притом что я человек советский, чётко понимаю: то, что было органично в Союзе, далеко не всегда уместно сегодня. Нельзя жить старыми схемами.
«АиФ»: - В своём фильме «Белый тигр» вы говорите о том, что призрак войны, её угроза есть всегда. Сегодня, когда накоплено множество видов оружия колоссальной разрушительной силы, возможна ли новая мировая война?
К.Ш.: - К сожалению, возможна. Даже при наличии ядерного оружия как сдерживающего фактора, которым человечество может уничтожить себя за минуты, угроза войны остаётся. Люди доходят до такой степени безумия и жестокости, что их ничто не способно остановить. В конце моего фильма Гитлер произносит монолог о том, что это не его, а Европу мучил вопрос, что делать с евреями, как быть с пугающим «кентавром» под названием СССР. Это не в его голове зародились эти мысли - он их лишь проговорил, предложил пути решения. И это страшная правда. Судя по тому, что я вижу сегодня, эти идеи по-прежнему живы, хотя о них предпочитают не говорить публично. Это очень опасный симптом.
«АиФ»: - То есть Великая Отечественная война перестала быть для нас уроком?
К.Ш.: - Остаётся ли та война уроком? Думаю, остаётся. Настораживает и возмущает то, что в Европе и на Западе историю Второй мировой изрядно переписали. На уровне обывателей там уже мало кто всерьёз считает, что Россия имеет какое-то отношение к победе. Ничего с этим, увы, не поделаешь. История вообще является предметом мифотворчества. Людям свойственно забывать, обманывать, выставлять себя в лучшем свете. Поэтому историю всё время меняют в зависимости от политической ситуации. Это не значит, что в истории нет истины. Она есть, просто до неё очень сложно добраться, сложно ухватить её суть. Лучше всего это удаётся сделать большим художникам, а вовсе не историкам.
«АиФ»: - Напоследок хотел спросить: будете ли юбилей отмечать?
К.Ш.: - Видимо, буду, хотя уже давно не отмечал свои дни рождения. Понятно же, что будут звонить, поздравлять - никуда не денешься. И потом день рождения - это даже не столько твой праздник, сколько праздник друзей, товарищей, которые хотят выразить тебе своё отношение, надо дать им такую возможность. В общем, юбилей - это такая вещь, которую надо просто пережить. (Смеётся.)
