– Никита Сергеевич, скажите, что за этот год Вы приобрели (в нематериальном плане)?
– Много приобрел… Когда тебя бьют и оскорбляют, первое желание ответить, отреагировать, защититься. Но с опытом ты понимаешь, что необходимо проанализировать: кто тебя бьет и за что. И в результате понять для себя: настаиваешь ли ты на своей точке зрения или нет. И если настаиваешь - терпи. И поверьте, это очень много дает. Конечно же, ты не застрахован от ошибок, это естественно. Но очень важно задать вопрос – что конкретно человек может тебе инкриминировать? И тут выясняется, что конкретного как раз ничего и нет.
– Да, толпой нападают на вас, как на медведя. По одному на такого не ходят.
– Конечно, это именно то, о чем я говорил. Когда нет конкретных претензий, приходится прятаться за спину стаи и в этом общем гвалте вырабатывать якобы общественное мнение.
– Вот, Меньшов конкретно выступил, сам, от первого лица, совершил поступок.
– Стоп, стоп. Какой же это поступок совершил Владимир Валентинович? Ну, не нравится ему моя картина – и что из этого? Мне тоже, может быть, не все нравится, что он делает. Тут дело в другом. Если тебе так не нравится какой-то фильм, что ты готов не выполнить свои обязанности председателя Оскаровской комиссии и не подписываешь протокол результатов тайного голосования, хотя сам признаешь, что никаких нарушений не было, возникает вопрос – а что же Вы, Владимир Валентинович, раньше делали? Почему, если Вы были против, не сняли картину сразу? Почему не сказали: «друзья, если эта картина будет номинироваться или продолжит существование в списке, то я буду вынужден покинуть свою должность»? Вот это был бы поступок. Мужской и принципиальный. Разве допуская картину до шорт-листа, Вы не предполагали, что она имеет равные права с другими номинантами? Вы были обязаны подписать протокол в любом случае, даже если большинством голосов победила картина, которая Вам не нравится. Если же Вы этого не делаете, то тогда это не мужской поступок, а дамская капризуля.
– Я вот про публикации хотела спросить. Стоит только написать – Никита Михалков – весь Интернет взрывается от разных совершенно откликов. Амплитуда колебаний такая – от негатива до любви. Вы сами не устали от вот этого прокрустова ложа народного внимания?
– Конечно, когда созывается пресс-конференция и одним из главных ее пунктов является пункт: «когда закончится всевластие Михалкова» – журналисты, как бабочки на свет прилетают на «жареное». И когда, в середине пресс-конференции, кто-то задает вопрос про заявленную тему, вдруг выясняется, что обсуждение этого вопроса оказывается вообще не входило в планы тех, кто созывал пресс-конференцию – «это ошибка, наветы, мы этого не хотели»! И что же в сухом остатке? Обсуждение идей, которые не собрали бы такого количества журналистов. К слову сказать, «о всевластии Михалкова». Ну, послушайте, мы серьезные люди, невозможно жить все время в какой-то выдуманной «стране барби», стращать, пугать, предупреждать. В чем «всевластие Михалкова»? Он что деньги распределяет? Нет, это ложь. Он кого-нибудь лишил работы? Нет. У кого-то что-то отнял? Нет. Ведь никто ничего конкретно не может предъявить.
«Я меняюсь вместе со временем. Нужно легко расставаться с прошлым»
– Никита Сергеевич. На самом деле, просто со времен палеолита ничего не изменилось. В человеческом сообществе всегда важна была сила. Просто сейчас в силу нормальные люди конвертируют интеллект, образование, талант. Вы человек сильный… Это бесит.
– Но ведь сила-то в правде. Мне очень легко, потому, что я не вру. Почему я всегда требую только прямого эфира? Чтобы не подтасовывали монтажом, не переставляли и не подгоняли под желаемое вопросы с ответами. Я в «НТВшниках» на провокационный вопрос «за кого вы будете голосовать» в течение секунды понял: если я вильну из чувства безопасности, то все, что я говорил до и после, будет ложью. Поэтому я говорю – да, я буду голосовать так. Наелся я после этого от администрации президента? Наелся. Но один человек мне сказал замечательную фразу – «лучше быть повешенным за верность, чем за предательство». Конечно, в быту мне приходится быть разным. Я не луплю впрямую «разрушающую правду». Да, мне приходится выбирать выражения и находить золотую середину. Но, если Вы возьмете мою книгу «Прямая речь», где собраны интервью за сорок лет, Вы сможете убедиться в том, что внутренне, стержнево – я вообще не изменился.. Вот почему я подписываюсь под каждым словом в этой книге, даже если оно было произнесено в 84-м году. Мне нечего таиться. Я русский человек, у меня есть пристрастия, антипатии творческие, художественные, идеологические. Вы можете меня не любить, бояться, ненавидеть. Но презирать вы меня не можете, потому что презираем тот, кто лжет самому себе и другим во имя собственной выгоды, не важно какой: материальной или иной.
– Хорошо сказано. А если взять Никиту Михалкова до «Утомленных солнцем» и взять Никиту Михалкова после «Утомленных солнцем» – вы в истории кинематографа с какими фильмами хотели бы остаться? До или после?
– Да я даже задумываться не хочу по этому поводу. Каким вы хотите войти в историю жизни страны? Когда вам 30 лет или когда вам 80? Ну что за бред. Надо мной не висит груз сделанного, я к этому легко отношусь.
– То есть, вчерашний день для вас это тьфу?
– Ну отчего же? Там есть моя история, мои друзья, мои любови и т.д. Я меняюсь вместе со временем и со зрителем. К сожалению, сейчас массовый зритель идет своей дорогой - «покажите мне голую задницу, веселый боевик, погоню, за что я деньги заплатил! А чтобы думать? Идите вы на фиг, мне и так хватает о чем думать». Такие тоже люди есть. Но я не могу их удовлетворить . Потому что я просто не сумею этого сделать. Не представляю, как я мог бы снять фильм «Яйца судьбы», просто не сумел бы, даже если бы захотел. Я могу дать только то, что я могу. Не хотите понять метафору, что такое комарик, который спасает жизнь человека – не понимайте. Если не хотите душевно работать в кинозале – не работайте. Это ваша печальная проблема. Я же в своем фильме не говорю с Вами на языке исторической правды, я говорю на языке метафор, сказки, притчи. Это большая фольклорная картина с буквальными цитатами из русских сказок: «мышка бежала, хвостиком махнула»… а Цитадель взорвалась. Но чтобы это понять, нужно хотеть понять. Почему я так спокойно отношусь к шумихе вокруг картины? Потому что о том, что ничего не стоит так много не говорят.
– А если еще Оскар получите за «Цитадель»...
– Я даже об этом не думаю, поверьте мне. Дело не в этом. Я же абсолютно искренне вам говорю – я никогда не снимал ни одной картины ради приза. Для меня нечаянная радость всегда бОльшая радость. К слову сказать, а что, у нас вообще много картин попадали в оскаровский шорт-лист? Я лично четыре раза – так, на секундочку. И один раз получил. Поэтому, так сказать, берегите племенных быков. (Смеется).
– Никита Сергеевич, вот возвращаясь к Оскаровскому скандалу. Стоило ему разгореться, как Ваш брат Андрей Кончаловский тут же выступил с заявлением о том, что он к оскаровскому комитету не имеет никакого отношения, что оскаровский комитет давно запятнал себя некомпетентностью, он оттуда вышел три года назад и вообще – не лезьте, моя хата с краю. Этим самым он продемонстрировал собственную оппозицию по отношению к вам. Довольно-таки активно продемонстрировал, я считаю. Чего вас мир не берет?
– Ну, хорошо, он так сказал, но он, что, перестал быть моим братом? Я никогда не комментирую публично ни поступков, ни мыслей, ни слов моего брата. Это мой старший брат. То, что он делает, его право. Хочу верить, что он делает это, желая добра окружающему миру и мне. Я никогда его не обсуждал и обсуждать не буду. И в этом мне поддержкой является память моего отца и моей матери.
– Никита Сергеевич, давайте ненадолго отойдем от Вашего творчества. Недавно не стало Стива Джобса. Человека, который, как говорят, перевернул мир. Сильная, масштабная, неоднозначная личность. Его и любят, и ненавидят, и восхищаются, и поливают нещадно. Как вы считаете, в кино возможен такой переворот, как вот в компьютерной технике, в электронике?
– Ну, только в техническом смысле – да, наверное.
– А в смысле идеи?
– А я не вижу необходимости в этом. Все равно ничего не изменилось со времен палеолита. Любовь, страх, инстинкт, голод, болезнь, смерть, материнское чувство, сыновье… Ничего не изменилось. Все равно человеку приходится рано или поздно отвечать на очень простые вопросы… Все сказано давно. Другой разговор, когда мы говорим о божественном и когда мы проникаемся Верой, нам могут открыться такие, так сказать, форточки, которые не могут открыться в другом состоянии.
А по поводу Стива Джобса – гениального человека – я думаю, что он попал в ту сферу, которая ему открылась как вот эта самая форточка. Только ему и больше никому.
И люди, которым пришлось идти уже по его следам, не могли ему простить, что он был первым. А он шел все дальше и дальше. А они все больше и больше не могли ему этого простить.
– Скажите, а Вы пользуетесь каким-нибудь из изобретений Стива Джобса?
– Да, айпадом.
– А какое Вам последнее послание пришло на айпад?
– Запросто. «Удачная покупка». Мне написали, что удачная, а на самом деле нет. (Смеется).
– А что купили-то?
– Я купил приставочку для камеры.
– Вы технически такой человек подкованный, да?
– Абсолютно нет. Просто я вынужден пользоваться, когда это удобно, но, например, я не могу читать книгу на айпаде.
– А от каких благ цивилизации вы можете отказаться?
– Сейчас я вам скажу гениальную фразу одного, по-моему, чешского писателя: « Тяжелые времена! Приходится обходиться без всего того, о чем наши предки даже не имели представления». Бывают ситуации, когда блага от тебя отказываются и вот тогда ты показываешь, чего стоишь. Когда ты один в степи, тебе не помогут ни карты кредитные, ни телефон, ни «Роллекс» на руке. Тебе ничего этого не нужно, тебе хочется тепла и чего-нибудь поесть. И для тебя обычная юрта станет Версалем.
Вспомните рассказ Чехова «Пари», когда один из героев – юрист на огромную сумму поспорил с другим героем, что в течение 15 лет не будет никуда выходить из дома. А если выйдет, то потеряет все. И вот, он сидел годами и читал книги. И специально вышел раньше. Потому что ему материальное стало не так ценно, не значимо. Материальные блага не должны быть целью человека, надо быть независимым от них – это великое счастье.
– Ну, и, наверное, последний вопрос. Говорят, что художник должен быть влюблен. И тогда у него появляются пассионарные картины. Влюблены ли вы?
– Постоянно.
– В кого?
– Вы же не церковный батюшка? И я не на исповеди.
– Я вас поздравляю с днем рождения. Раздражайте людей и дальше. Это признак силы. В человеке должна быть агрессия в определенной пропорции….
– Агрессия нужна в отношениях с женщинами (Смеется). В хорошем смысле этого слова. А если серьезно, режиссерское творчество агрессивно. Потому что большое количество людей должно выполнять твою волю, за которую ты отвечаешь. Я часто бываю несправедлив, вспыльчив, гоняю иногда так, что просто «мама дорогая». Но это не должно быть капризом. Режиссура - это психологически серьезная наука. Тут и человеческие качества важны, и опыт, и анализ. Режиссура – это все. А управление страной – это не режиссура? А отношения в семье – это не режиссура?.. Для кого-то это работа, профессия. А для меня режиссура - это жизнь.
Анна БАЛУЕВА, «Комсомольская правда»
Стоит ли «меряться «Оскарами»? 
