Его жизнь легко смогла бы стать фильмом: захватывающим, полным разных событий, где было бы место горю и радости, забвению и славе.
На волне популярности
«AиФ»: – Эдуард Анатольевич, вас по праву можно назвать ветераном нашей эстрады. В чем секрет вашего успеха у публики? Кто диктует моду?
Эдуард Хиль: – Мода – явление скоротечное. Как можно объяснить, что через 45 лет вокализ Островского (благодаря ему певца прозвали Мистером Трололо. – Ред.) вновь стал популярен? Да еще и во всем мире! Никто не знает почему так произошло. На все воля Господа.
«AиФ»: – Кстати, вы хотели объявить конкурс на стихи к этому вокализу. Есть ли результаты?
Э. Х.: – Да, писем пришло много. И, что удивительно, писали и китайцы, и японцы, и даже латиноамериканцы, не говоря уже про европейские страны. Я сначала хотел спеть песню со словами сам. Но потом решил, что лучше будет, если они споют песню. Представляете, что может получиться, если все народы мира примут участие в ее исполнении и смогут спеть хоть по полкуплета! Это будет очень интересно!
«AиФ»: – У вас сейчас началась новая волна популярности. Все мечтают пригласить вас выступить с концертом. Куда собираетесь?
Э. Х.: – Прежде всего, я хочу побывать там, где я ни разу не был, может быть, в Гренландии, например. (Смеется.) Или там, где мне нравится. Я люблю бывать в тех местах России, о которых у меня хорошие воспоминания.
«AиФ»: – Небось, многих губернаторов лично знаете?
Э. Х.: – Петербурга и Ленинградской области знаю. Вот сейчас сказал, и слух резануло: Петербург и Ленинградская область. Мы живем в страшное время – время катастроф. Но неизвестно, что страшнее: природные катаклизмы – жара и холод – или то, что происходит в головах людей. Я даже не знаю, то ли наша Солнечная система так пагубно влияет на нас, то ли мы на нее. Наверное, она отвечает нам на нашу неразбериху и ненасытность.
Смена поколений
«AиФ»: – Кстати, о природных катаклизмах. Как вы перенесли недавнюю жару? В Москве жить было невозможно: температура за сорок и смог…
Э. Х.: – Я как раз был в эти дни в Москве. Когда сорок градусов – это ужасно. Я в это время выступал на 60-м этаже здания Moscow city перед строителями. Конечно, кроме меня, там было много артистов.
«AиФ»: – Как вы себя чувствуете в окружении сегодняшних певцов?
Э. Х.: – Мне любопытно за ними наблюдать. Некоторых мне жаль, они-то думают, что занимаются искусством, а на самом деле все и не так совсем. И мне жаль людей, которые смотрят это. Сначала, когда зарождался шоу-бизнес, все решили, что будет что-то новое. Но потом выяснилось, что многие зрители и сами могут спеть лучше, да и выглядеть на сцене намного интереснее. А что нам показывает ТВ? На разных каналах одни и те же лица. Я думал, что это только мое мнение, а потом оказалось, что так и другие думают.
«AиФ»: – Но кто-то вам нравится из этого поколения?
Э. Х.: – Варум, Валерия, Юля Началова, Долина Лариса вообще все может спеть. Из мужчин очень нравится Женя Дятлов. Он у меня учился вокалу. Пришел с рок-музыкой, но я его переубедил, и теперь он поет романсы. Есть еще один певец, который учился у меня. Это – Олег Погудин. Они оба – яркие представители этого поколения и совершенно индивидуальны.
Зигзаги судьбы
«AиФ»: – Но преподавали вы недолго, если мне не изменяет память. Почему?
Э. Х.: – Я преподавал 12 лет. Наверное, это не так и мало. Но вспоминать очень приятно. Я вообще люблю сидеть в жюри на конкурсах.
«AиФ»: – И как вам роль судьи?
Э. Х.: – Помню, были случаи, когда артисты, впоследствии добивавшиеся огромной известности, выступали на конкурсах неудачно. И наоборот. Победители в лучшем случае становились концертмейстерами. Поэтому награждать стараюсь всех. А вдруг талант не замечу. (Смеется.)
«AиФ»: – А что еще нравится делать?
Э. Х.: – Смотреть фильмы. Мой любимый режиссер – Никита Михалков. Он мне нравится и как актер, и как гражданин нашей страны. Это редкое сочетание.
«AиФ»: – Какие его фильмы любите?
Э. Х.: – «Утомленных солнцем», «Обломова».
«AиФ»: – А в вас от Обломова что-нибудь есть?
Э. Х.: – (Улыбается.) Мне кажется, что он сидит в каждом русском человеке. В какой-то период человек трудится, старается, созидает, спешит, а приходит домой и начинает думать, анализировать: «А для чего все это?». И это не лень, а манера жить. И от этого никуда не деться. Как никуда не деться от памяти предков, она в наших генах сидит. Я вспоминаю праздничные застолья из своего детства. Еды не было, но в праздники с себя готовы были последнюю рубашку снять. На столе должна была стоять выпивка, но не было пьянства.
Дела семейные
«AиФ»: – Вы всю жизнь живете со своей супругой Зоей Александровной. А как вы с ней познакомились?
Э. Х.: – Зоя Александровна была балериной. Мы с театром поехали на гастроли в Курск. И однажды вся наша консерваторская оперная студия купалась и резвилась, а Зоя сидела, и это выглядело так романтично, что я не удержался и совершил неслыханно дерзкий по тем временам поступок. Хотя мы не были близко знакомы, я подошел к ней и поцеловал ее на глазах у всей театральной труппы. Она была в шоке и закричала на меня: «Да как вы смеете?!». Она была девушкой из очень интеллигентной семьи, куда уж мне, деревенщине! Гастроли закончились. Мы встретились первого сентября, а первого декабря уже поженились. Произошло это 52 года тому назад.
«AиФ»: – Мне кажется, вам очень повезло. Ваш сын – композитор. Так что проблем с репертуаром у вас быть не может.
Э. Х.: – Да, это так. Он талантливый музыкант. Мне очень нравятся два его цикла: один посвящен юбилею Великой Отечественной войны, а другой – Петербургу в разные времена года. Я раньше думал: «Почему Пушкин так любил осень?». И благодаря этому циклу смог понять, такого обилия красок нет ни в одном времени года. Это же пир для глаз и для души!
«AиФ»: – У вас есть внук Эдуард. Неужели будет Эдуард Хиль-младший?
Э. Х.: – (Улыбается.) А почему бы и нет. Ему сейчас очень нравится петь. Но ведь не каждый может стать известным певцом. Отец его, может быть, научит играть на кларнете или на саксофоне.
Связь времен
«AиФ»: – Вы живете в уникальном доме с удивительной судьбой, историей и архитектурой. Как вы в нем оказались?
Э. Х.: – В этой квартире жил смотритель дома по фамилии Коль. Мы даже смеялись, он – Коль, я – Хиль. И в этом доме есть разные квартиры. Есть с площадью 600 метров, а есть совсем крошечные по метров 30. Я оказался здесь через многочисленные обмены. Но первоначально в этом доме мне показывали совсем другую квартиру. И вдруг мне сказали, что здесь есть еще одна, в которой уже много лет никто не живет. Я пришел в домоуправление и узнал, что такой квартиры в документах нет. Видимо, после смерти Коля ее на учет так и не поставили. Дом этот необычный. В нем была специальная система отопления. В стенах были пустоты, по которым пускали теплый воздух. И еще в квартирах были печки или камины.
«AиФ»: – А у вас что было?
Э. Х.: – Была огромная с полкухни финская печка, из которой мы сделали камин. Когда переделывали печь, нашли старинные кирпичи. А на них были надписи «Хиль из Гельсиндорфа».
«AиФ»: – Вот мы и до вашей фамилии добрались. Говорят, она у вас испанская?
Э. Х.: – Есть несколько версий. Одна из них такая. 2000 лет назад на нашей территории жил царь Хилльвуд, то ли скандинав, то ли англичанин. А по другой версии после войны 1812 года, может, какой испанский легионер присмотрел себе белорусочку после битвы на Березине, да и остался жить в этих краях. У меня все предки из этих мест, из-под Бреста.
«AиФ»: – По-белорусски говорите?
Э. Х.: – Конечно.
«AиФ»: – Я вижу у вас на руке часы, говорят, вам их в ФСБ подарили?
Э. Х.: – Да. Я недавно выступал для ветеранов этой службы и пел для них – героев невидимого фронта. Но их интересовали не только мои песни, но и моя жизнь. Они хотели понять, как человек, пройдя через испытания войны, кровь и лишения, смог состояться.
«AиФ»: – И что же вы ответили им?
Э. Х.: – Говорят, все верят в Бога, но не всем верит Бог. Нужно сделать так, чтобы Бог тебе поверил.
Эдуард Хиль: «Власти меня по голове не гладили, но зрители кричали «браво!» 
Эдуард Хиль впал в кому. Врачи верят, что его удастся спасти 
Эдуард Хиль не переживет перевозки в Германию – врачи 
