Прогнозы были неутешительные, но Лёвкин не сдался и в схватке с недугом одержал безоговорочную победу. Сегодня, глядя на артиста, даже в голове не укладывается, что несколько лет назад он был на волосок от смерти. Да и сам Владимир не любит вспоминать те тяжёлые времена. Тем более что настоящее у него куда интереснее прошлого: любимая жена Маруся, дочка Ника подрастает, новые проекты, среди которых шоу «Точь-в‑точь», не дают сидеть без дела и почивать на лаврах. Как сегодня живёт исполнитель, он рассказал «АиФ. Здоровью».
Попасть в образ
Наталья Кожина, «АиФ. Здоровье»: Владимир, многие участники программы «Точь-в‑точь» рассказывали, что для них проект стал настоящим испытанием. А у вас какие впечатления?
Владимир Лёвкин: Да, проект сложный: съёмки через неделю, постоянные репетиции. Но основное испытание заключается в том, чтобы точно представить зрителям образ другого человека, не обидев его. «Точь-в‑точь» — не пародия, это совершенно другой жанр. Здесь нужно спеть голосом артиста, показать, как он двигается, что он чувствует. Зачастую приходится смотреть не только ту песню, которую тебе дают, а полностью изучать концерты и какие-то другие выступления данного исполнителя. Это дополнительное время.
— Не пожалели в какую-то минуту, что согласились?
— Нет. Просто я из тех людей, которые если сказали «да», то обратный ход уже не дают. На проекте работает огромная команда — 150 человек. Я не могу их подвести. Лёвкин так просто не сдаётся. (Смеётся.)
— Наверняка вы знаете большинство из тех людей, которых изображаете. Вы интересуетесь их мнением относительно своего выступления, например, того же Евгения Осина спрашивали?
— Я всегда знаю мнение о своих героях: либо от самих персон, либо от поклонников, либо от друзей.
А в тот день, когда я показывал Женю Осина, было очень много накладок, и я тому виной. У меня была температура, но я никому об этом не сказал. Грим пластичный, на лице держался плохо. Так получилось, что к моменту выхода на сцену он практически весь стёк на подбородок. То есть у меня получился немножко худой Женя Осин. (Смеётся.) Но переделать было невозможно, потому что мной закончили заниматься буквально за 5–7 минут до начала выступления. Я немножко расстроился, ведь всегда хочется, чтобы всё было чётко. Но случаются форс-мажоры, без них в нашей профессии никуда.
— Если бы кто-то из артистов показывал ваш, Владимира Лёвкина образ, как вы думаете, что было бы сложнее всего изобразить?
— Глаза. (Смеётся.) Помню раньше, что ни концерт, то режиссёр кричит оператору: «Что там Лёвкин в глаза закапал?!» А я не понимаю, в чём дело, потому что ничего не капал. У меня просто глаза начинают играть, в них отражается радость от общения со зрителем.
Семейная идиллия
— Владимир, когда у вас родился первый ребёнок, вы честно признавались, что не уделяли воспитанию дочери достаточно времени. Со вторым ребёнком удалось провести «работу над ошибками»?
— Конечно, но, откровенно говоря, тогда всё было совсем по-другому. Мы не видели семьи по семь месяцев. Сейчас для артистов с детьми очень хорошее время. Улетел, отработал, прилетел и снова дома. Да, бывает, что я неделю отсутствую. Но что такое неделя по сравнению с несколькими месяцами? Поэтому Ника растёт у меня на глазах. Я знаю про неё абсолютно всё: что она рисовала в детском садике, что ела, чем занималась, во что играла, кто у них хулиган в группе. И супруга всегда в курсе.
— Когда она успевает, она же тоже работает?
— Знаете, я вообще придерживаюсь очень традиционных взглядов: мужик должен деньги зарабатывать, а жена — очаг семейный блюсти. Но при этом мне никогда в голову не придёт сказать Марусе: «Сиди дома!» Это невозможно. Человек учился, получил профессию, прекрасно знает своё дело. Но, надо отдать ей должное, между всеми своими делами она ещё успевает заехать на студию и песню записать.
— Читала, что вы иногда берёте дочку с собой на гастроли, приобщаете её к сцене, в студии записываете. Но ведь ей всего три года. Не рано ли?
— Нет. Если есть возможность, мы всегда берём Никушу с собой. Допустим, летим с женой на юг не на день, не на два концерта, а на несколько подряд. Дочка с нами рядом, это здорово. Правда, когда мы выступаем, она постоянно хочет выйти с нами на сцену и помочь. (Смеётся.) Это хорошо, когда она поёт перед нашими друзьями или в кругу родственников, но когда это зал, тут есть некоторые сложности. Поэтому иногда у нас бывают скандалы, потому что Нику не выпустили на сцену. Хотя последнюю песню мы часто поём вместе с дочкой. В любом случае для неё это всё пока на уровне игры, не более того.
— Если дочка попросит вас стать её продюсером, согласитесь? Вы же помогаете некоторым музыкальным проектам.
— Ей будет сложно со мной. Я очень требовательный человек в профессиональном плане. Я могу дать направление, посоветовать что-то. Но стать продюсером от начала и до конца для меня сейчас невозможно. И, честно говоря, даже планов таких нет, потому что я очень надеюсь, что, пока не слягу, буду петь. (Смеётся.) А Нике я всегда помогу советом.
Борщи — не главное
— Ваша супруга Маруся, отвечая на вопрос, как она смогла выйти за вас замуж, сказала: «Мужчину надо заинтересовать». Чем она вас заинтересовала?
— То, что она не просто симпатичная, но и умная девушка, я сразу понял по глазам. Если честно, то уже на третий день знакомства спросил у Маруси: «Родишь мне троих детей?». Она сказала: «Да». Вот и всё, так и живём. В отношениях большое значение играет интуиция. Либо ты сразу понимаешь, что это — твой человек, либо нет. Я посмотрел на неё и всё понял.
— Просто идеальная история, а вы долго привыкали друг к другу, когда стали жить вместе?
— Были, конечно, какие-то моменты, которые ей нужно было принять и мне тоже. Но это мелочи. Например, я являюсь директором международного арт-фестиваля «Открытое море». У меня часто с утра бывают встречи с иностранными партнёрами, какие-то сценарные заявки, потом я заезжаю на студию, там ещё работаю. График напряжённый, но по-другому я уже не умею. Приезжаю домой вечером, голова гудит, в ней столько информации, и мне надо помолчать! Маруся знает, что ко мне в этот момент лучше не подходить, потому что я просто не восприму то, что она скажет.
Кстати, пока молчу, я могу приготовить себе что-нибудь. И тут уже жена обижается, когда я так делаю. (Смеётся.) Но я считаю, что ничего страшного нет, если я у плиты постою. В моём понимании семейная идиллия — это не когда жена мужа ждёт с борщами, а когда она понимает, что нужно супругу в настоящий момент. Вот мне иногда нужно пять минут тишины или даже пара часов. К счастью, Маруся это понимает. А борщи — не главное.
