Симфонии, оперы Прайера исполняются на крупнейших сценах мира. 3 февраля в Кремлёвском дворце прошёл его балет «Маугли». Музыканты называют его Александром Петровичем. Он и в самом деле очень серьёзен в своём творчестве, суждениях. И только то, что дирижёр во время нашего интервью грыз кусочек сахара, выдавало в нём подростка...
«Цыплёнок жареный»
- Александр, вы родились и выросли в благополучной Британии. Чем вас так влечёт Россия с её проблемами?
- Это мой духовный дом. Я очень хочу жить на Русском Севере - в Карелии или Вологодской области. Да, что-то несовершенно в России. Мы с мамой долго искали кафе, где вы назначили интервью. И почему после дома под номером 33 идёт дом 37, так и не понял! (Смеётся).
Я не согласен с теми людьми, которые уезжают в Америку, но могу их понять. Здесь есть проблемы. Очень сильное влияние Запада. Или возьмите сегодняшнее положение дел в культуре. Например, музыканты в оркестре в Санкт-Петербургской консерватории получают 4 тысячи рублей. Я бы на их месте не играл вообще!
У хореографов Наталии Касаткиной и Владимира Василёва труппа мирового класса, во всех странах их принимают с восторгом. Почти 30 спектаклей поставили... Но в России у них нет своего театра. Бюрократы строят им бесконечные препоны! Позор!
- 15-летний маэстро у дирижёрского пульта - необычное явление...
- Думаю, не подобает говорить о моём возрасте. Он тут абсолютно ни при чём! Это не основное моё достоинство. Если у человека есть профессионализм, нет ничего сложного в том, чтобы в 15 лет дирижировать оркестром.
Сегодня ведущая дирижёрская школа, на мой взгляд, в Петербурге. Я очень благодарен Александру Владимировичу Чайковскому (ректор Санкт-Петербургской консерватории им. Рим-ского-Корсакова. - Ред.), что он рискнул и принял меня в консерваторию в 13 лет. Мне посчастливилось попасть в класс к самому выдающемуся педагогу нашего времени - Александру Васильевичу Алексееву. Когда он впервые увидел моё дирижирование, сказал: «Цыплёнок жареный!» - так я «махал крылышками». Я страшно обиделся, но потом понял: Алексеев прав. Многие дирижёры сейчас мордочки строят, подпрыгивают, палочки в зубы берут. Школа Алексеева - это благородство. Техника дирижирования вроде скупая, минимальные жесты - а внутри горит такая эмоция! По Станиславскому. Так дирижируют Мути, Аббадо...
- Кстати, а какие эмоции испытываете, читая работы Станиславского? Вы ведь -праправнук Константина Сергеевича...
- Ставить на этом ударение я бы не стал. Безусловно, быть потомком Станиславского - для меня честь и ответственность. Я согласен с принципами художественной работы, о которых говорит Константин Сергеевич. Всегда стараюсь вжиться в музыку, которую пишу. На этом можно поставить точку. Потому что я - это я.
Главный среди равных
- Вам приходилось сталкиваться со скепсисом взрослых музыкантов?
- Длится он недолго. Даже полупрофессиональный музыкант сразу видит профессионализм дирижёра. Знаете, как меня проверял оркестр в Англии в Барбикане? Тромбонисты приложили инструменты ко рту, а звука не дали: проверить, слышит дирижёр всех музыкантов или только руками машет.
- И что вы сделали?
- Ничего. Просто грозно посмотрел, и они всё поняли. Никогда не нужно музыкантов обижать. Обидишь - хуже играть будут. В работе с оркестром дирижёр должен быть главным среди равных. К счастью, я сейчас работаю с коллективами, в которых нет ни одного исполнителя, который играл бы плохо.
- Критики писали о вашем голосе дифирамбы. Говорили, что Робертино Лоретти не идёт ни в какое сравнение с Алексом Прайером...
- Когда я запел в первый раз, моя мама просто сошла с ума - не поверила, что её сын может владеть таким необычным голосом. Но... В последние годы, где бы я ни выступал, просили спеть одно и то же... «Калинка», «О соле мио», «Вдоль по Питерской». Во-первых, я перерос этот репертуар. Во-вторых, профессии дирижёра и певца несовместимы.
