Он несет с экрана невероятный заряд бодрости, оптимизма, юмора, который никогда не приедается. И с такой же легкостью переходит в совсем иное качество – играет серьезные драматические роли в театре и кино.
Приятная усталость
«AиФ»: – Скажите, при активном участии в стольких проектах у вас вообще остается время поспать, поесть, на компьютере поиграть?
Александр Олешко: – На компьютере я вообще не играю, мне это неинтересно. Для сна есть самолеты, поезда, вагоны... А что касается еды… Есть много вредно! А в остальном – я получаю радость и удовольствие от того, что делаю, поэтому мне все это не в тягость. К тому же проектов с моим участием на самом деле не так много. Просто я везде существую в разных жанрах. У меня все спланировано, без каких-то особенных «космических» перегрузок. Ну а если они бывают, то я себе даю какой-то день отдыха, когда могу просто ничего не делать или посмотреть любимый фильм.
«AиФ»: – А как вообще расслабляетесь?
А. О.: – Лучший способ расслабиться – горячая ванна вечером. Еще для расслабления существует бассейн. Я вообще такой – водоплавающий. И есть чувство удовлетворения от каждого прожитого дня. Поэтому, если меня и одолевает усталость, то не та, что граничит с раздражением и опустошенностью, а усталость приятная, творческая, когда понимаешь, что ты что-то сделал, какие-то зерна посеял, которые потом дадут всходы.
Смешурик
«AиФ»: – У вас какие-то особые отношения с детьми – когда вы вели «Смешариков» (передача на телеканале «Домашний». – Ред.), это было даже органичнее, чем традиционная «Спокойной ночи, малыши»!
А. О.: – «Спокойной ночи, малыши» для меня даже не проект, а часть жизни, часть детства, когда мы все смотрели эту программу. Но нельзя забывать, что время меняется. XXI век на дворе, люди другие, скорости другие, а Хрюша и Степашка продолжают разговаривать так, как они разговаривали в 70-х, 80-х, 90-х годах. Ребенок видит вокруг одну жизнь, и в телевизоре другую. И он пребывает в иллюзии, что на самом деле все, что на улице, это неправда, а правда – эта сказка. Потом он вырастает, и ему становится больно от того, что он долго был в сказке, а мир оказался совсем другим.
«Смешарики» разговаривали на языке, приближенном к сегодняшним скоростям, к тому, если хотите, дозированному сленгу, которым разговаривают вокруг. Поэтому они были с дополнительным «кредитом доверия», были похожи на мальчиков и девочек, в детских садах и в школах, при этом образованнее и воспитаннее. И я не пытался играть какого-то «дядю Сашу», а был Сашей, Смешуриком, которому они доверяют. И то, что дети выбрали меня своим другом, это один из самых главных подарков в моей жизни.
«AиФ»: – При этом в общении с детьми у вас нет взрослой снисходительности, но и на корточки вы перед ними не приседаете. Как вам это удается?
А. О.: – А я с ними разговариваю, как со взрослыми людьми, понимаете? Именно поэтому мне звонит Катя Старшова, которую все знают как Пуговку из «Папиных дочек», и общается со мной на равных. Кстати, я считаю, что «Папины дочки» – это эпицентр чистоты, экология души, настоящее стремление стать интересными, интеллигентными, добрыми людьми. Со всеми девочками у меня большая дружба, они образованны, ходят на спектакли, концерты, задают нам с Ноной Гришаевой бесконечные вопросы. И мы им, как можем, помогаем.
Минута славы
«AиФ»: – Когда я смотрю передачу «Минута славы», которую вы ведете, мне иногда кажется, что даже дети-участники в ней как-то «звездят» и порой снисходительно с вами общаются. Не бывает такого, что вам приходится ставить людей на место?
А. О.: – Вы знаете, нет! Я уважаю стремление человека заявить о себе. Люди, которые добрались до этой «Минуты славы», прошедшие кастинги, препоны, они уже многое сделали, преодолели что-то в себе. Поэтому я к ним априори отношусь уважительно. Ну а если кто-то из них уже «зазвездил» или «поймал звезду», как говорят за кулисами, то эта болезнь с красивым названием «звездная» не приносит ничего хорошего. Поэтому либо они скоро узнают ее тяжелые последствия и критические фазы, либо быстро возьмут себя в руки. Так что если кто-то «заболел» этой болезнью, я им от души желаю здоровья!
«AиФ»: – Говорят, что нет ни одного популярного актера, который бы ни проходил периода звездности. А у вас был такой период?
А. О.: – Ну, это происходило совсем давно, когда мне было лет 17, и я вел программу «Шпилька». Это был короткий период и, слава богу, все прошло. У меня к себе совершенно адекватное отношение. Есть два разных человека: один «живет» в телевизоре, на сцене, на экране, а другой живет дома и вот с вами сейчас разговаривает. И я их друг с другом не знакомлю, понимаете? Хотя это – один и тот же я. Я просто не строю карьеру, а занимаюсь тем, что мне очень нравится. Если это нравится еще кому-то, значит, я живу не зря! А нравится многим. Я получаю в день около 250 писем. Люди мне рассказывают, как у них была потеряна вера в людей, в чистоту, в доброту. А глядя на меня, они это вновь обрели. Людей невозможно обмануть!
Человек отдельный
«AиФ»: – Сейчас, когда нет цензуры, многие юмористические передачи изобилуют шутками уровня «ниже пояса», а вы как-то умудряетесь этим не грешить. В чем секрет?
А. О.: – Я до этого не опускаюсь, преодолевая конфликтные ситуации или непонимание в свой адрес, потому что не всем нравится, когда человек имеет свое собственное мнение. Если ты в команде, ты должен, что называется, жить по законам этой команды. Но я себя позиционирую как «человек отдельный». И не от вредности, а потому что я так чувствую, потому что я не могу идти против себя, на компромиссы со своим вкусом, со своими нравственными убеждениями, устоями, пониманием жизни.
«AиФ»: – А есть такие проекты, на которые вы никогда не пойдете?
А. О.: – Ну на «Ледниковый период», в «Последнего героя». На все, что связано с опасностью для жизни и чревато физическими травмами. Я в этом не силен, и подвергать себя опасности ради праздной реакции зрителей шоу не буду. Хотя, для того чтобы это понять, я принимал участие и в «Больших гонках», где меня бык зацепил (после этого на моей ноге есть отметина), и в зимнем проекте «Царь горы», где пришлось со 120-метровой высоты на лыжах без палок спускаться... В общем, я убедился, что мне в этом всем внутренне некомфортно. Поэтому я отказался от подобных «преодолений себя». Вот «Две звезды» – это было мое счастье! Мне хотелось петь! Несмотря на то, что нас поставили в очень трудные условия: все дуэты были созданы творчески провокативно, чтобы было интересно смотреть как два артиста, которые совершенно не подходят друг другу, выпутываются из этой ситуации и выходят из нее красиво. И если не хватает сил, тогда их сбрасывают с дистанции. Вот мы с Викой Дайнеко – два человека из двух разных миров – иногда сложно, иногда легко, но сумели договориться, чтобы вместе создать красивые номера, непохожие друг на друга. И вот такой труд, он для меня – труд-счастье, а не труд-мука!
«AиФ»: – Наверняка, для того чтобы вести такую активную жизнь, приходится поддерживать физическую форму?
А. О.: – Безусловно! Вообще, для того чтобы поддерживать хорошую жизненную форму, нужно быть просто внимательным к тому, что ты ешь, что ты делаешь, что ты говоришь, с кем встречаешься. Потому что есть люди-«вампиры», есть еда-«убийца», есть «смертельные» булки, которые в тебе «живут» в течение еще трех лет после того, как ты их съел. Я стараюсь такую еду не есть, поэтому нормально себя чувствую.
