Фильмография Эльдара Рязанова весьма обширна — он снял 26 очень разных картин за 50 лет. Но большинство своих работ называл комедиями — «чистыми», как «Карнавальную ночь», или смесью комедии и драмы — как почти всё остальное его творчество. И лишь три фильма Рязанов называл драмой — это снятые уже в конце 1980-х и начале 1990-х ленты «Дорогая Елена Сергеевна» и «Предсказание». Третьим же стал вышедший на экраны СССР в ноябре 1984 года «Жестокий романс» — экранизация пьесы Александра Островского «Бесприданница».
«Ничто острое на экран не прорвется»
Рязанов вспоминал, что осенью 1982 года он завершил работу над фильмом «Вокзал для двоих», и у него образовалась творческая пауза, которую он изо всех сил пытался заполнить. Одной из идей, над которыми он размышлял, была экранизация «Мастера и Маргариты» Михаила Булгакова; впрочем, он и сам понимал, что поставить такой фильм в то время и в СССР почти невозможно, несмотря на то, что роман уже издан официально, хотя и с сокращениями. Тогда Рязанов загорелся киноадаптацией пьесы драматурга Людмилы Разумовской «Дорогая Елена Сергеевна», оформил заявку, получил согласие директора «Мосфильма» Николая Сизова... Но 10 ноября 1982 года умер Брежнев, и все смелые проекты были поставлены на паузу.
«По распоряжению министра постановка „Елены Сергеевны“ была отложена на очень долгий, неопределенный срок. И вообще стало ясно, что какое-то количество времени ничто острое, смелое, критическое на экран не прорвется...» — писал Рязанов в книге «Неподведенные итоги».
Тогда-то он и обратился к классике — просмотрел произведения Леонида Андреева, Александра Куприна, Ивана Бунина... А потом жена посоветовала ему прочитать «Бесприданницу» Александра Островского, которая, как признавался Рязанов, раньше «не находилась в русле моих режиссерских интересов».
«Сможете петь лучше, чем Шаляпин?»
Эту пьесу Островский завершил в 1878 году и считал одним из лучших своих произведений. Но первые показы спектаклей по ней провалились и в московском Малом театре, и в петербургском Александринском, а признание к «Бесприданнице» пришло уже после смерти драматурга. Первую экранизацию сняли ещё в 1912 году. А в СССР долгое время образцовой считалась экранизация 1936 года, снятая Яковом Протазановым. Впрочем, был и фильм-спектакль начала 1970-х с Татьяной Дорониной (Лариса Огудалова), Валентином Гафтом (Паратов) и Арменом Джигарханяном (Карандышев). И Рязанов справедливо опасался, что ему не разрешат делать свою версию, хотя к восьмидесятым былые принципы Госкино уже давно не действовали. Но «Бесприданницу» ему утвердили без замечаний.
«То, что „Бесприданница“ Протазанова — произведение широко известное, я понял в первые же дни съемок, — вспоминал Рязанов. — Любители кино вступали со мной в беседы прямо на улицах. Мне приходили письма от зрителей самых разных социальных категорий. Вот, например, такое письмо: „Вы что же? Думаете, что сможете петь лучше, чем Шаляпин?..“ Под „Шаляпиным“ подразумевалась протазановская лента».
«Намучились мы с ней немало»
С актерским составом проблем, можно сказать, не было с самого начала.
«Еще в процессе чтения [пьесы] я сразу же представил себе исполнителей двух главных ролей. Я увидел в Паратове Никиту Михалкова, а в Карандышеве — Андрея Мягкова и заручился предварительным согласием этих двух актеров», — писал Рязанов.
Михалков вспоминал, что режиссер прислал ему сценарий с запиской, что будет снимать этот фильм только в том случае, если оба актера согласятся. Мягков согласился сразу — он вообще к тому времени стал для Рязанова «своим», это была их четвертая совместная работа после «Служебного романа», «Иронии судьбы» и «Гаража». Михалков, который снимался и в «Вокзале для двоих», ненадолго задумался. Он собирался вместе с итальянцами и Марчелло Мастроянни снимать «Очи черные», но тот проект был отложен, и Михалков тоже принял предложение Рязанова.
Не стали отказывать и другие постоянные актеры Рязанова — Алиса Фрейндлих (Харита Огудалова, мать Ларисы) и Георгий Бурков (безработный актер Счастливцев).
Фактически режиссер сомневался только в исполнительнице роли главной героини Ларисы Огудаловой, той самой бесприданницы, которая «так не доставайся ж ты никому». Это была чуть ли не единственная роль, на которую Рязанов провел пробы — и выбрал студентку Ленинградского института театра, музыки и кинематографии 23-летнюю Ларису Гузееву.
«Лариса — очень нервная, легковозбудимая натура. В ней угадывалась несомненная актерская одаренность. В особенности ей удавались сцены печальные, трагические, требующие большой внутренней наполненности», — отмечал Рязанов.
При этом он вспоминал, что его в Гузеевой многое и не устраивало — у неё не было опыта работы в кино, она «вообще актерской профессией не владела», а «ее профессиональное невежество было поистине безгранично».
«Честно говоря, намучились мы с ней немало», — признавался Рязанов, но заключал, что работой Гузеевой он остался доволен.
Правда, это не помешало создать экранную Ларису с помощью сразу трех актрис — за внешность и игру отвечала Гузеева, за голос — актриса дубляжа Анна Каменкова, а пела Валентина Пономарёва. Но, наверное, в этом и состоит магия кино.
От «Бесприданницы» Протазанова Рязанов постарался уйти, но у двух картин всё же было одно пересечение: оператором «Жестокого романса» стал Вадим Алисов, сын актрисы Нины Алисовой, сыгравшей в фильме 1936 года Ларису. Рязанов даже звонил ей и получил что-то вроде благословления на свою экранизацию пьесы Островского.
«Не жалуюсь на судьбу нашего детища»
Фильм вышел в прокат 23 ноября 1984 года, через неделю после дня рождения Рязанова, которому исполнилось 57 лет. Зрители картину приняли хорошо, причем воспринимали её как кино про современность, а не про времена вековой давности. Режиссер признавался, что такие отзывы ему были приятны — тем более что он не применял никаких приемов, чтобы осовременить сюжет или героев.
Снимали в основном на Волге, чтобы сохранить дух пьесы Островского — в Костроме нашли настоящий колесный пароход, старый вокзал и подходящие улицы. Даже для квартиры Карандышева использовали настоящий особняк с сохранившимся двориком и каретным сараем, правда, уже в Москве, в Кропоткинском переулке. Только интерьер дома Огудаловых был снят в павильоне «Мосфильма».
И, наверное, всё прошло, как обычно было с фильмами Рязанова, если бы не блюстители чистоты экранизаций.
«„Литературная газета“ в дни демонстрации ленты организовала попросту травлю: каждый номер выходил с огромными — в целую полосу — статьями, где от картины не оставляли камня на камне», — с грустью вспоминал Рязанов.
В своих воспоминаниях он пишет, что через несколько месяцев зашел в идеологический отдел ЦК КПСС и между делом пожаловался на травлю, а там удивились и посетовали, что он не обратился к ним сразу: «Мы бы это остановили». Впрочем, «Жестокий романс» тогда уже жил совсем другой жизнью — он получил главный приз фестиваля «Золотой павлин» в Дели, широко прокатывался за границей, да и на родине его посмотрели 22 млн человек.
«Я совсем не жалуюсь на судьбу нашего детища...» — заключал Рязанов.
Кстати, «Мастера и Маргариту» режиссеру снять так и не дали. После «Жестокого романса» он подал заявку ещё и на эту экранизацию, но получил категорический отказ. Рязанов вспоминал, что отказывал ему завотделом культуры ЦК КПСС: «„Мастера“ ставить не будем! Есть решение! Не будем!» Кто принял это решение, так и осталось неизвестным. Напомним, что этот роман Булгакова впервые в нашей стране экранизировал Юрий Кара в 1994 году, но его версия из-за проблем с продюсерами до зрителей добиралась много лет.
