Разгульные банкеты и охота на медведя. Как снимали «Жестокий романс»

Экзотика Гузеевой

Этой экранизации пьесы Островского «Бесприданница» вполне могло и не быть, если бы у Рязанова не образовалась творческая пауза после картины «Вокзал для двоих». «Не то чтобы я не любил этой пьесы... Она, как принято говорить, не находилась в русле моих режиссёрских интересов, — рассказывает Рязанов. — Больше того, я читал пьесу очень давно, в школьные годы, и с тех пор не возвращался к ней... Моя ныне покойная супруга Нина посоветовала мне прочитать “Бесприданницу”. У соседа по дачному посёлку сценариста Эдуарда Володарского нашлась книга. Я прочитал. Словно в первый раз. И понял: буду снимать». То, что Паратова и Карандышева (главных мужских героев) должны играть Михалков и Мягков, режиссёр решил для себя сразу.

«Рязанов прислал мне сценарий, к которому была приложена записка: “Если ты и Андрей Мягков будете сниматься, я буду снимать картину, а если нет, то не буду”, — поделился с “АиФ” Никита Сергеевич. — Разумеется, такая режиссёрская позиция очень льстит актёрскому тщеславию, но после я понял всю суть его беспокойства. Опасность нас ждала огромная...» Дело в том, что уже существовало две экранизации «Бесприданницы», и риск снять вторичное кино был очень высок.

«Снималась картина на Волге, в Костроме, и это было чудесное время, — вспоминает Михалков. — В тех местах я впервые почти физически ощутил свои корни по отцовской линии, и вместо отведённых трёх недель я, отложив все дела, провёл там два месяца». Сам Никита Сергеевич умалчивает, но, по воспоминаниям съёмочной группы, Михалков регулярно устраивал разгульные банкеты за свой счёт (однажды местные жители даже вызвали милицию), много пел под гитару, а когда задержали зарплату (такое в советском кино случалось), достал охотничью лицензию и отправился на охоту. Медведя, которого он добыл, ели несколько дней всей съёмочной командой.

«Жестокий романс» стал дебютом и визитной карточкой для актрисы Ларисы Гузеевой, которая исполнила роль Ларисы Огудаловой. Однако у Рязанова были большие сомнения по поводу того, справится ли она с ролью. «У Ларисы привлекательное лицо, огромные глаза, стройная фигура, и в ней существует какая-то экзотичность, — вспоминает мэтр. — Но не во всём я был уверен, когда утверждал её на роль. Однако все актёры-партнёры проявили доброе отношение к молодой артистке... Поначалу её профессиональное невежество было поистине безгранично, но когда снимались последние эпизоды, работать с ней стало значительно легче».

Драка за классику

«Гузеева — замечательная партнёрша! Но это была её первая картина, — говорит Михалков. — Дебют среди таких высоко-профессиональных “монстров” — Мягков, Фрейндлих, Петренко — был невероятным испытанием. Но Гузеева пришла на картину с “опытом имени”: её мама, как мне рассказывала сама Лариса, назвала её именно в честь Ларисы Огудаловой. Так что здесь даже некая сакральная связь существовала. Ещё во время съёмок картины, понимая, что для Ларисы этот фильм может стать выигрышным лотерейным билетом, я неоднократно говорил ей: “Не снимайся нигде, пока не выйдет фильм! Не давай возможности узнать тебя другой, прежде чем тебя не узнают такой”. Лариса ответила, что это невозможно, потому что ей нужны деньги, и т. д. Я предложил свою помощь. Но, видимо, жажда славы и женское честолюбие одержали верх, и Лариса снялась в одной или двух картинах до выхода “Романса”. Картины эти, мягко говоря, были слабыми. Это, на мой взгляд, несколько смазало успех, который пришёл к ней после выхода фильма Рязанова».

«Название фильма “Жестокий романс” появилось сразу, как только я принял решение об экранизации, — утверждает режиссёр. — Я как поклонник старинных романсов поначалу решил использовать только их. У Островского Лариса поёт “Не искушай меня без нужды”. В фильме Протазанова — “Нет, не любил...”. Я тоже сначала хотел использовать “Я ехала домой”, “Снился мне сад...” и другие. Но перечитал моих любимых поэтесс: Цветаеву, Ахмадулину. И понял — то, что надо. А романс “Я, словно бабочка к огню...” от отчаяния написал сам. Тут же и Киплинг с “мохнатым шмелем” оказался к месту».

Романс «Мохнатый шмель» в исполнении Михалкова на многие годы стал настоящим национальным хитом, как и сама картина. Впрочем, положительно фильм приняли не все... «Я прекрасно помню, как маститые литературоведы клеймили Рязанова за то, что он исказил смысл пьесы великого русского драматурга, — говорит кинокритик Виктор Матизен. — Существовала целая армия “бойцов”, которая охраняла классику от экранизаций. Они готовы были стрелять по любому, кто хоть чуть-чуть отклонялся от первоисточника. Так что Рязанову досталось по полной программе. Разговоры о том, что сегодня нет столь же удачных экранизаций русской классики, не совсем справедливы. Хорошие экранизации появляются, просто вокруг них шума гораздо меньше, чем раньше. Да и выходят они преимущественно в телеформате, поскольку зритель в массе своей переместился из кинотеатров к телевизору».