Людмила Улицкая. «Русское варенье» для признательного читателя

Ругать или хвалить ее, на мой взгляд, бессмысленно. О творчестве Улицкой написано много и выводить нечто с претензией на свежий взгляд и оригинальный подход к написанному ею нет особого смысла. Она - один из тех авторов, книги которых стоит почитать, чтобы иметь представление «кто» и «о чем».

Стоит упомянуть, что признательные критик и читатель уже вручили ей самые престижные литературные награды. Первую она получила еще в 1994 году, во Франции. Это была премия «Медичи» за повесть «Сонечка». Вслед за французами в 1997 году писательницу оценил и весь мир: ей была присуждена премия «Москва – Пене». В 1999 году Улицкую особенно отметили итальянцы премией «Джузеппе Ацерби». В 2001 году пришла Награда с большой буквы – писательницу удостоили «Букера» за роман «Казус Кукоцкого». В 2004 она стала писателем года, а буквально недавно (в конце 2007 года) за роман «Даниэль Штайн, переводчик» Улицкая получила неожиданную, как она сказала сама, награду - Национальную литературную премию «Большая книга».

На читательский суд мы представляем отрывок из опубликованной в новой книге пьесы «Семеро святых из деревни Брюхо».

МАНЯ. Чего сидишь дура дурой? Чего пришла?

ХУДАЯ. Дочка вот больная.

МАНЯ. А чего это она у тебя больная?

ХУДАЯ. Господь попустил.

МАНЯ. Ага, Господь попустил, а ты к Дусе, значит...

А по святым местам ходишь?

ХУДАЯ. Хожу.

МАНЯ. И в Киев ходила?

ХУДАЯ. Ходила.

МАНЯ. В Оптину ходила?

ХУДАЯ. Ходила, мамочка моя.

МАНЯ. В Дивеево ходила?

ХУДАЯ. Всюду, всюду ходила. К самому Иоанну Кронштадтскому ходила. Она еще махонькая была, как я ходила.

МАНЯ. И что, не помог тебе Иоанн Кронштадтский?

ХУДАЯ. Не помог. Царствие ему Небесное, ни чуточки не помог.

МАНЯ. А сама-то Богу молишься?

ХУДАЯ. Молюсь, матушка.

МАНЯ. Божью Матерь призываешь?

ХУДАЯ. Призываю.

МАНЯ. Не помогает?

ХУДАЯ. Не помогает.

МАНЯ. А доченька твоя, как ее святое имя?

ХУДАЯ. Елена. Еленочка.

МАНЯ. Твоя Елена, говорит она что?

ХУДАЯ. Какое говорит... бессловесная она. Смотрит только глазками.

МАНЯ. Не говорит, значит... А что, много ли грешит она?

ХУДАЯ. Мамочка моя! Какое грешит? Как грешить-то ей, ни ручкой, ни ножкой не шевелит, только-то и может, что плакать слезками бессловесными. Четырнадцатый годок уже.

МАНЯ (становится на колени, смотрит на девочку). Ангел небесный, ни словом, ни делом не согрешает... Что ты таскаешь-то ее, дура пешеходная, по белу свету, как котенка? Иди домой, дура, иди...

Смотрите также:

• Драматургия на холсте. За что любят картины Василия Перова →
• Стоять, бояться. Угадайте, что пугает людей больше всего →
• Режиссер Николай Досталь: «Русский дух неистребим» →