В день рождения, 26-го января, известный тележурналист «отбивался» от вопросов Бориса Бермана и Ильдара Жандарёва в программе «На ночь глядя», а в выходные солировал в «Кто хочет стать миллионером?» у Дмитрия Диброва. Последний назвал именинника «нашим всё в русской журналистике». И здесь я полностью солидарен с ведущим «Миллионера». Парфёнов, безусловно, знаковая фигура на отечественном телевидении. И хоть сам и заявляет, что сегодня трудится на ТВ «нештатно» и присутствует в эфире «точечно» (в качестве члена жюри в «Минуте славы» или автора и ведущего очередной «документалки по поводу») его появление в «ящике» всегда остаётся событием.
«Сладкая парочка» телеведущих пыталась вывести юбиляра на тему его собственной значимости и самооценки. Мол, признайтесь, Леонид Геннадьевич, чувствуете себя культовым? Наблюдаете в эфире людей, которые вам подражают? Именинник отмахивался от комплиментарных вопросов: «Нет у нас в стране культовых фигур, такими, как были в своё время Аркадий Райкин или Владимир Высоцкий, также как нет ни одной настоящей звезды, такой, чтоб не давали проходу поклонники». А по поводу подражателей с «избыточным оживляжем в кадре» съязвил, что их отслеживает его мама, которая при случае жалуется сыну: «Опять очередной дурак тряс башкой в эфире, как ты в детском саду, когда читал стихи на утреннике». Парфёнов хоть и поскромничал, однако, отчасти был объективен, подразумевая, что на нашем телевидении, напрочь лишённом какого бы то ни было стиля, любой небесталанный человек уже выделяется и имеет свой стиль. «Телевидение, прости Господи, - извинился за банальность Парфёнов, - разнообразно, как сама жизнь. И не так важно про что, важно как». И привёл пример, сравнив «Музыкальный киоск» с ведущей Белянчиковой и «МузОбоза» с Демидовым.
«У сегодняшней России нет никакого прошлого, кроме советского», - главный парфёновский тезис, который он повторяет в последнее время довольно часто. Как и другие свои силлогизмы, облеченные в формат поговорок: «Нет никакой единой России, кроме той, что в кавычках» и «Мы переживаем эпоху Ренессанса советской античности». Своё глубокое погружение в наше недалёкое прошлое и страсть к коллекционированию деталей советского периода он и объясняет попыткой понять – а в какой, собственно, России мы сегодня живём? Ответ на этот вопрос ищите в книжном трехтомнике «Намедни», куда при каждом удобном случае как бы отсылает Парфёнов своих пытливых поклонников.
«Кому это сейчас интересно – читать про трусики-неделька?», - пытался поддеть автора «Намедни» Дмитрий Дибров. «Это тоже наше всё», - не моргнув глазом, отвечал Парфёнов, сидя в кресле игрока-потенциального «миллионера». Собственно, в этом и есть главный парфеновский стиль – иронизировать над историей, помещая в окуляр исторического микроскопа мини-юбки и Парижскую весну, генсека Брежнева и треугольные молочные пакеты. И если профессиональные клипмейкеры (говоря их же языком) «окошмаривают» поп-звёзд оптикой, то Парфёнов оптикой очеловечивает персонажей, о которых снимает свои документальные киносаги. В его фильмах главных героев нет в кадре, но их присутствие, их дыхание ощущается всегда – как будто они только что были здесь. Но просто случайно вышли из кадра, доверив Парфёнову доводить до финала начатое повествование. Посему ему, действительно, неважно, о чём снимать – о Гоголе или Крымской войне, об Олимпиаде или инженере Зворыкине. А важно - как и с какой (авторской!) интонацией. Вслед за Набоковым, который своим американским студентам показывал устройство железнодорожного вагона во время лекций, посвященных «Анне Карениной», Парфенов мастерски реконструирует детали гоголевского или пушкинского быта. Ибо только они передают аромат эпохи. На вопрос Бориса Бермана о «стране, в которой вам бы хотелось бы жить?» - Парфёнов со свойственной немногим телевизионщикам иронией ответил: «В стране, где национальной идеей является не нефть и газ, а человек». Жаль, Леонид Геннадьевич, только - жить в эту пору прекрасную уж не придётся - ни мне, и ни вам.
