Уж как только не клеймили её политики и комментаторы, не хоронили собственные диссиденты, от Томаса Пейна до Бобби Фишера, не вышучивали сатирики всех стран и народов, а она. Мечта пресловутая, «живёт и побеждает», словно «идеи Ленина» из известного слогана КПСС, с завидной регулярностью доказывая свою жизнеспособность очередной Историей Успеха: то огнеглазый механик-самоучка Генри Форд вылезет из своей мастерской-развалюшки с революционной концепцией массового производства самодвижущихся экипажей, то Леонардо Ди Каприо, херувимчик из трущоб, осветит мир своей юной лучезарной улыбкой, то на волне народного энтузиазма вплывёт в Белый дом интеллигентный молодой мулат со «стопроцентно американским» именем Барак Обама.
Эрл Стенли Гарднер, один из наиболее плодовитых и успешных авторов «золотой эпохи» американского детектива, - тоже вполне характерный пример Американской Мечты в действии. Причём этот крепкий, упорный и фантастически работоспособный выходец из богом забытого шахтёрского городка стал бы богат и знаменит, даже если бы не писал детективных романов (а их в одной лишь серии про Перри Мейсона, хитроумного и проницательного адвоката-детектива, целых 82), а ограничился одной лишь адвокатской практикой, в которой считался одним из выдающихся профессионалов своего времени. Так что писал он про материи, известные ему досконально. Был ли сам Гарднер прототипом Перри Мейсона -вопрос спорный.
Полагаю, что неортодоксальность методов, которыми пользуется его герой на страницах книг, в реальной адвокатской деятельности привела бы «импровизатора» к потере лицензии, скорее всего, и свободы тоже. Мейсон виртуозно манипулирует людьми, режиссирует невероятные ситуации, владеет сотнями приёмов воздействия на свидетелей, присяжных и судей - он готов на всё ради оправдания невиновного. Именно невиновного, а не клиента, в чём собственно и состоит принципиальное отличие хорошего адвоката из книжки или фильма от его коллеги из реальной жизни, будь то легендарный Джордж Робинсон, добившийся оправдания не менее легендарной Лиззи Борден, мышеподобной учительницы воскресной школы, зарубившей топором злую мачеху и жестокого отца, или хрестоматийный Кларенс Дарроу, «отмазавший» от электрического стула Леопольда и Леба, двух богатеньких
лоботрясов из Чикаго, похитивших и убивших подростка ради острых ощущений и желания почувствовать себя суперменами.
Отличительной чертой Гарднера-детективщика является нестандартное построение самой головоломки. Обычная схема выглядит примерно следующим образом: преступление (как правило, убийство); более или менее чётко очерченный круг подозреваемых; определённый набор улик и мотивов, позволяющий выстроить несколько «рабочих версий», самая очевидная из которых оказывается ошибочной (главный подозреваемый оказывается либо убит, либо ловко «подставлен» настоящим преступником); из каких-то деталей, поначалу казавшихся незначительными или вовсе не имеющими отношения к делу, начинает вырисовываться новая схема, которая какое-то время понятна только «сыщику», а остальным, включая и преступника, - лишь в финальном «сеансе разоблачения». У Гарднера же цепочка «ложных следов» начинается, как правило, с самого преступления: из блистательной финальной речи адвоката Мейсона изумлённые персонажи (и читатели) узнают, что произошло совсем не то, о чём все думали. Словом, «удивить - победить», что Гарднер и делает с неизменным блеском.
Искренне ваш, Дмитрий ВЕРЕСОВ
Ольга Володарская, писательница:
«Я знакома с творчеством Эрла Гарднера. В начале 1990-х, когда российский книжный рынок заполонили произведения американских и английских детективщиков, я была в числе тех, кто скупал все новинки. Тогда я читала романы Гарднера запоем. Привлекали и сюжеты (у меня даже не всегда получалось просчитать убийцу, тогда как обычно я делаю это в самом начале прочтения), и главные герои. Гарднеру удалось создать запоминающиеся и оригинальные персонажи. Думаю, некоторые его герои стали прообразами многих современных персонажей. И хотя сейчас моё увлечение классическими детективами прошло, я отдаю Эрлу Гарднеру должное. Сравнивать его с современными авторами не имеет смысла. Тем более с нами, женщинами-детективщицами. В наших романах больше эмоций, а в мужских - логики».
