Тревожит одно обстоятельство: в заявлениях лидеров страны о модернизации отсутствует слово «культура». Понять это можно. В условиях жёсткого кризиса власть хватается за главное: хлеб и железо. Ну а культурное может подождать...
Культурный «быстросуп»
В кратковременном измерении это соображение, наверное, справедливо. Культура в отличие от селёдки или автомобиля ржавеет значительно медленнее. Несмотря на падение навыков чтения, дороговизну книг, исчезновение десятков тысяч библиотек, мы остаёмся читающим и культурным народом. Несмотря на массовое обеднение интеллигенции, концертные залы филармоний всё ещё заполняет публика, среди которой немало молодёжи. В стране, несмотря на резкое увеличение доли малоимущих, в обедневших семьях остаётся внутренняя установка на образование для детей.
Культура распадается не через пять-десять лет, а по мере того как из жизни уходят поколения, которые накапливали её по крохам в течение предшествующих десятилетий. Но надо понимать, что и возвращаться к высоким культурным стандартам придётся тем же путём и в течение нескольких поколений. Можно купить культурный «быстросуп», но культуру за быстрые деньги не купишь.
Наши начальная, средняя и высшая школы уже показывают признаки деградации не столько потому, что там нет современного оборудования, а потому что уходит поколение учителей и профессуры высшей пробы. «Упрощаются» мозги и профессиональная мораль, которые были сформированы советскими представлениями о том, что «знание - сила».
Сегодня едва ли кому под силу подняться до уровня фильма А. Тарковского «Андрей Рублёв». Наше кино, несмотря на обретённую творческую свободу, фактически перестало соответствовать мировому уровню и по всем позициям уступает американскому. Не потому что нет денег, а потому что уже затронута корневая система культуры - подготовка кадров. В индивидуальном творческом садике ещё может зацвести вишня, но вишнёвый сад в ближайшее десятилетие уже не зацветёт.
Можно порадоваться, что для «спасения чести» Театра им. Вахтангова приглашён (как Гус Хиддинк в футбол) талантливый и яркий режиссёр Римас Туминас из Литвы. Ничего зазорного в этом нет. Такая практика распространена по всему миру. И тем не менее это ещё один тревожный звоночек. Да, Россия остаётся одной из театральных стран мира. У нас тысячи театров. Но куда же подевались собственные Станиславские? Где, когда и что мы проглядели? Всё ли мы знаем о положении дел в нашей культуре?
Что там, на Парнасе?
Когда говорят о бедственном положении культуры, то прежде всего подразумевают проблему недофинансирования. И лишь потом говорят о последствиях хронического безденежья. Да, культура у нас и при коммунистах, и при капиталистах финансируется по остаточному принципу. Вот «встанем с колен», вот проведём модернизацию, вот засияет солнце демократии... Вот поумнеет, взглянет на захламлённый Парнас бизнес и ужаснётся. И тогда (если цитировать из «Трёх сестёр» Чехова) «настанет новая, счастливая жизнь». Может быть, это и так. Культура умеет ждать.
Но есть и ещё один тревожный аспект: неспособность нашего сообщества трезво оценить качественное состояние культуры. Комплиментарность, снисходительность и захваливание сомнительных талантов стали повсеместными. И это, похоже, устраивает ту часть культурной элиты, которая доит разросшееся, но, увы, беспородное культурное стадо. В стране уже сложилось несколько кланов, которые кормятся не за счёт высоких образцов культуры,
а за счёт коммерциализации дешёвых поделок и контрафакта. Звучащие время от времени протестные нотки заглушаются разговорами о том, что «народу это нравится», «народ хавает». Народ действительно уже почти приучили к голой заднице, к мату на сцене, к грубому насилию на экране и гоготу над телевизионными «хохмами».
Производство «народного смеха», как заготовка дешёвой «хамсы», поставлено на поток. Качество развлекательных программ катастрофически падает. Настоящего юмора в них так же мало, как мяса в дешёвых сосисках. И неудивительно, что настоящий смех тоже стали подменять записанным «фанерным» смехом.
Из культуры вымывается серьёзная критика, бывшая веками составной частью и гордостью русской культуры. Провальные спектакли, дешёвые шоу, обветшавшие имена, утомлённые славой физиономии и ляжки не получают объективной оценки. Идёт рекламное, проплаченное захваливание имён, имеющих доступ к административному ресурсу и покровителей в высшем телевизионном мирке. И редко когда прозвучит вопрос: а почему же наши «звёзды» не котируются на европейских подмостках, не приглашаются в западное кино, не звучат в престижных номинациях? Почему «властителей наших сердец» дальше Юрмалы не приглашают? Мы, разумеется, не говорим о нашем балете, наших дирижёрах и исполнителях классического репертуара.
И наконец, всё более губительную роль играет телевизионная реклама. Ведь впаривать рекламу пива, фальшивых распродаж, стирального порошка и особо душистых прокладок под «куда, куда вы удалились?» как-то не с руки. Значительная часть наших сериалов, по сути дела, изначально и продюсируется именно как дешёвые прокладки для рекламы. Каков заказ, таково и качество.
* * *
К сожалению, высшая политическая элита устраняется от оценок культуры, в том числе и от оценок телевещания. Кому-то, наверное, мешают старая дружба, переплетённость политических, культурных и бизнес-элит. Кто-то не хочет портить отношения с кумирами голосующих обывателей. Кому-то из политиков нравится неприкрытая лесть «мастеров культуры».
Наверное, присутствует и иное соображение: пусть-де эстрадные щеглы и скоморохи тешат народец чем угодно, пусть у них хоть павлиньи перья из задницы торчат, лишь бы народ не лез в политику и правильно голосовал на выборах. А вот мемуаристы между тем пишут, что Сталин и «ближайшее окружение» бывали на всех премьерах Большого театра, ценили оперу и балет. То есть в промежутках между массовыми арестами и расстрелами чётко давали понять, какое именно «искусство должно принадлежать народу». Нам бы тоже не помешал такой сигнальчик. Только, господа, без арестов, без лагерей, без крови…
