Мы договорились об интервью с актером, известным по фильмам «Влюбленные», «Раба любви», «Торпедоносцы», режиссером фильмов «Не стреляйте в белых лебедей», «Русские в городе ангелов», «Моя армянская свадьба», «Заражение», и к тому же... неутомимым путешественником, проведшим в полетах между Москвой и Лос-Анджелесом бессчетное количество часов.
Медицинские «гастроли»
– Родион Рафаилович, расскажите, как у вас получается столько работать и путешествовать, ведь вы родились с пороком сердца?
– В детстве я не знал, что у меня больное сердце. Мама сказала мне об этом, когда мне было лет 15–16. Врачи тогда успокоили ее, сказав, что если ребенок дожил до такого возраста и ничего плохого не случилось, значит, он будет жить дальше. Так я узнал об этом. Но задним числом – не страшно. Я особенно не переживал по этому поводу. Но когда уже в Америке мне позвонили и попросили помочь девочке с пороком сердца, мне показалось, что это не случайное совпадение.
– Вы продолжаете заниматься помощью детям с такими заболеваниями?
– Фонд, который мы создали с моей женой Натальей Шляпниковой, назывался «Дружба». Мы помогали налаживать контакты между американскими хирургами и их российскими коллегами. Сейчас в Бакулевском центре сердечно-сосудистой хирургии под руководством академика Лео Бокерии у нас существует небольшой информационный центр. Я ведь не понимаю всех нюансов и специфики кардиологической работы, но когда-то соединил между собой российских и американских врачей, и они до сих пор сотрудничают. Идет обмен научными и медицинскими материалами, методиками.
Иногда мы помогаем сделать операции детям из российских регионов, просим снизить оплату или вообще сделать операцию бесплатно. Но такого как мы делали раньше, когда в Россию приезжало несколько десятков американских кардиологов, мы уже не делаем. В этом сейчас просто нет необходимости.
Бакулевский центр, который в те времена еще не был достаточно оснащен, теперь передовое, прекрасно оборудованное медицинское учреждение, где хирурги высокого класса используют самую лучшую технику. Так что «гастроли» американских врачей сейчас были бы просто неуместны.
Картины для молодых
– Российские зрители помнят вас в основном по старым кинолентам, но ведь вышли и новые фильмы с вашим участием?
– Да, когда ко мне тут, в России, подходят молодые люди за автографом, то обычно говорят: «Вы любимый артист моей бабушки» или «моей мамы».
Люди старшего и среднего поколений помнят меня по фильмам «Раба любви», «Влюбленные», «Валентина», «Торпедоносцы». Новое поколение знает меня по сериалу «Убойная сила», в котором я снимался и даже режиссировал несколько эпизодов, действие в которых происходило в Штатах.
Потом по телевидению были показаны сериалы «Русские в городе ангелов», который я снял по собственному сценарию, и «Моя большая армянская свадьба», в котором я и играл, и режиссировал.
С Эльером Ишмухамедовым мы сняли художественный фильм «Влюбленные. Часть вторая». К сожалению, мало кто посмотрел этот второй фильм. Его показали по телевизору, а в широком прокате он практически не был, так как это очень дорого стоит. А я хотел бы, чтобы зрители эту картину посмотрели, потому что она добрая, сделана в лучших традициях нашего кино...
Недавно я закончил работу над сценарием на английском языке по повести Рэя Брэдбери «Вино из одуванчиков» и счастлив, что великий писатель остался очень доволен моей интерпретацией повести. Сейчас сценарий начал «курсировать» по студиям Голливуда. Но это процесс непростой и длительный.
Фильм о матери
– Расскажите, как сложилась прокатная судьба вашего фильма «Заражение», который был показан в самом начале этого года по Первому каналу?
– Мы его продали во многие страны. На международном кинофестивале в итальянском городе Сиена я получил за этот фильм приз «За гуманизм» фонда ООН «Юнисеф». В фильме врач психиатрической больницы проводит над пациентами опыты, пытаясь с помощью переливания крови добиться изменения взглядов. В 20–30-е годы у нас в стране выдвигались подобные гипотезы. Предполагали, что путем переливания крови от донора можно не только омолодить организм, но и передать некоторые черты характера. Впоследствии это было признано заблуждением, но в моем фильме врач психиатрической лечебницы решил повторить прежние эксперименты, используя в качестве подопытных кроликов бесправных пациентов.
Отношение к фильму разное. Некоторые пишут, что у нас в России вообще нет таких психиатрических больниц, какие показаны в фильме. Это не так, готовясь к съемкам, я побывал в нескольких клиниках не только в России, но и в Белоруссии.Фильм появился из-за того, что ситуация, похожая на ту, что легла в его основу, произошла много лет назад с моей матерью. Это было время, когда за инакомыслие могли отправить в психбольницу. Мне, восемнадцатилетнему юноше, было больно осознавать свое бессилие, я не мог доказать, что мама абсолютно нормальна. Просто она вступила в борьбу, которая заранее была обречена на поражение. Моя мальчишеская боль явилась эмоциональным толчком, который заставил меня много лет думать об этой проблеме.
– Вряд ли ваш фильм понравится психиатрам?
– Я и не ставил задачи убедить зрителей полюбить психиатров. Мне хотелось напомнить этим фильмом, что пациенты психиатрических лечебниц требуют любви, внимания, участия. Не следует просто пичкать их лекарствами или наказывать. Кроме того, случаются злоупотребления, у больных отбирают квартиры, пока они находятся на лечении. По-прежнему нет объективных критериев психических заболеваний. Справочники с перечнем заболеваний сто лет назад составляли сто страниц, сейчас они увеличились до шестисот, но я считаю, это не от того, что стало больше заболеваний. Просто болезнями можно назвать очень много психических состояний. Трудно выделить набор качеств «стандартного нормального человека».
Но главное, я сделал эту картину в память о моей матери. Я должен был все это сказать людям, которые насильно ее держали в больнице.
Все мои дети при деле
– Вы уехали за океан во времена, когда и в России, и в мировом кино происходили большие перемены. Вот и к нам пришел стиль «сборов за первую неделю проката». Как вы считаете, молодые российские режиссеры и продюсеры работают нынче по-американски?
– Если раньше наш кинематограф имел все-таки художественную направленность, о прибыли не думали, то сейчас главное – вернуть вложенные средства, а лучше – заработать.
– Как обстоят дела у ваших родственников в Москве: у детей Веры Глаголевой? Ваша дочь по-прежнему танцует в Большом театре?
– У меня три дочери. Одна, Катя, дочь моей жены Наташи Шляпниковой, но я люблю ее не меньше двух собственных дочерей, ведь я ее практически воспитал. Старшая дочь Аня не только замечательная балерина, но и талантливая актриса – снималась в нескольких фильмах, а сейчас дебютирует в театре Сатиры. Младшая, Маша – талантливый художник, ее картины висят во многих престижных домах. И Аня, и Маша уже вышли замуж, у меня растут внуки. Катя пишет песни и выступает с концертами в США. Все при деле.
Женщины закаляли характер приемной дочери пытками 
Сергей Жигунов: «Мои амбиции остались в прошлом» 
Анастасия Вертинская: «Я всегда ненавидела советскую групповщину» 
