Прекрасный лунный день
Есть даты, которых в календарях не существует. Но о них знают практически все, даже если толком не помнят их происхождение. Фильм «Тот самый Мюнхгаузен», поставленный Марком Захаровым по сценарию Григория Горина, рассказал о 32 мая, который ввел главный герой (в исполнении блистательного Олега Янковского). По задумке Мюнхгаузена при исчислении дат в расчеты вкралась ошибка, которую и призван исправить лишний майский день. В фильме это приводит к отречению барона от самого себя и его исчезновению на несколько лет. При этом он стал местной знаменитостью, а 32 мая — официальным днем его памяти. Каким остался и поныне.
Примерно за год до выхода фильма Захарова (он был показан по ЦТ 1 января 1979 года) то же самое случилось с 31 июня. Несуществующий день оказался ключевым в музыкальном фильме Леонида Квинихидзе о любви художника из XXI века и средневековой принцессы из королевства Перадор. В картине 31 июня описывали как «прекрасный лунный день», в который указанная принцесса в наказание должна была «сидеть в замке, размышлять о будущем и блюсти королевскую честь». В каком-то смысле она все это выполнила, но не совсем так, как задумывал ее отец.
«Мрачноватая история»
Началось все с британского писателя, драматурга (и много кого еще) Джона Бойнтона Пристли. Он весьма известен по многочисленным эссе, рассказам, романам (особенно выделяют «Добрых друзей»), пьесам, которые ставят в театрах по всему миру. В фильмографии Пристли более ста работ: фильмы, эпизоды сериалов, которые снимали по написанным им сценариям и по его произведениям. В СССР он был одним из немногих разрешенных современных западных литераторов: возможно, еще и потому, что Пристли был одним из организаторов Кампании за ядерное разоружение, которая в конце пятидесятых призывала к отказу Великобритании от ядерного оружия. Как бы то ни было, но он оказался в числе разрешенных и в 1967 году ЦТ показало телеспектакль «Гендель и гангстеры», а в 1972 году Владимир Басов снял трехсерийный «Опасный поворот» с Юрием Яковлевым.
А потом режиссер Леонид Квинихидзе занялся экранизацией написанной в 1961 году странной пьесы Пристли «31 июня». В оригинале название гораздо длиннее и почти раскрывает все сюжетные коллизии: «The Thirty-first of June: A Tale of True Love, Enterprise and Progress in the Arthurian and AD-Atomic Ages», то есть «Сказка о настоящей любви, предприимчивости и прогрессе во времена короля Артура и в атомно-рекламном веке».
«У него неладно со сном, какие-то видения: маги, гномики, девушки»
Главную работу по превращению пьесы далекого Пристли в советскую классику проделал, конечно, Квинихидзе. Но и автор сценария Нина Фомина постаралась, переписав оригинал почти полностью, при этом оставив в неприкосновенности основную идею о любви сквозь время и расстояние. Впрочем, так часто поступают в кинематографе, Филип Дик подтвердит.
Леонид Квинихидзе тогда был одним из самых востребованных постановщиков. После дебютных работ («Моабитская тетрадь», «Крах инженера Гарина») он увлекся музыкальными фильмами и снял очень симпатичные комедии «Соломенная шляпка» и «Небесные ласточки» с поющим Андреем Мироновым. Он и «31 июня» превратил в музыкальный праздник.
Принцип же был тот же: современная музыка, продвинутые по советским меркам аранжировки, хорошие певицы (пусть и за кадром) — песни пели Лариса Долина, Жанна Рождественская и найденная аж в Ужгороде Татьяна Анциферова. Мог Квинихидзе заполучить и Аллу Пугачеву или Ирину Понаровскую (они пробовались на роль леди Нинет), снова поработать с Мироновым. Но в итоге остановился на артистах балета, отдав приоритет танцам, как и в недавних «Небесных ласточках». Из Большого позвал супругов Людмилу Власову (Нинет) и Александра Годунова (Лемисон), а также Марину Нудьгу (привидение леди Джейн), а в Музтеатре Станиславского и Немировича-Данченко нашел принцессу Мелисенту: Наталью Трубникову.
Но и по актерам состав был звездный. Короля Мелиота сыграл заслуженный Владимир Зельдин, злого волшебника Мальгрима — Владимир Этуш (одновременно похожий на товарища Саахова, врача Шпака и Карабаса-Барабаса, но более коварный). В небольших ролях снялись Любовь Полищук, Игорь Ясулович, Михаил Кокшенов, солист Музтеатра и Большого театра Вячеслав Войнаровский. И все делалось очень быстро: фильм отсняли всего за полтора месяца, летом 1978 года, когда у театральных артистов были отпуска.
Правда, если подходить совсем строго, то «31 июня» чуть запоздал по сравнению с «Бременскими музыкантами», но вышел раньше, например, «Карнавала» Татьяны Лиозновой.
«В XII веке с одной честью и совестью не проживешь»
Вообще советские кинематографисты семидесятых считали чем-то вроде профессионального долга спрятать в своих фильмах побольше фиг. Это смотрелось очень смело, но, если честно, картины становились популярными вовсе не потому, что рубили правду-матку в лицо зрителю, обличая и указывая. Квинихидзе, впрочем, поддался общему веянию. При некотором желании из «31 июня» можно надергать обличающих цитат едва ли не на все случаи жизни.
«Жили без дорог — и дальше проживем», — говорит один из персонажей фильма. Да и то — без драконов оно как-то безопасней, хотя для владельцев машин это слабое утешение.
«Это не гадость, это последние достижения современной науки», «с этими танцами мы вообще без наследников останемся», «есть только солнечные часы, но они то спешат, то отстают». И, конечно, бессмертное «Я не трус, но я боюсь» — правда, не оказавшее того эффекта, как в «Полосатом рейсе» или в «Бриллиантовой руке».
И несколько банальностей вроде «чувствовать себя совершенно здоровой и быть здоровой — далеко не одно и то же» или «семейное счастье — это огромная ценность, принцесса».
Но все это было скорее даже безобидно. В других фильмах, снятых в то время (да хоть в «Том самом Мюнхгаузене») были сценки и более смешные, и более злободневные. Поэтому вряд ли Квинихидзе боялся, что картину «зарежет» цензура. Но опасность подстерегала режиссера.
«Эта песня слабо сочетается с королевской властью. Мы запрещаем ее на веки веков»
Заголовок этой главки — тоже цитата из фильма, который вышел, напомним, в 1978 году, когда в подполье развивался советский рок, так и не легализованный до самой перестройки.
Но «31 июня» по телевизору показали. Накануне Нового года, 31 декабря, когда аудитория всех полутора телеканалов советского ТВ была максимальной. А потом все, как отрезало. Даже не стали повторять по «просьбам зрителей», как это обычно делали.
В августе 1979 года танцор Александр Годунов попросил политического убежища в США. Квинихидзе был знаком с этим балетным обычаем не понаслышке (его первая жена, балерина Наталия Макарова, осталась в США в 1970 году), и, наверное, жалел, что на роль Лемисона не подошел Миронов. Сейчас эмиграция Годунова стала единственной причиной гонений на сам фильм с его участием, но, видимо, там все сошлось вместе: и несколько авангардное музыкальное оформление, и несколько более откровенные, чем принято, костюмы. Да и весь сюжет в целом вместе с визуальным рядом давали повод подозревать создателей в инакомыслии. Ну а злые фразочки лишь добавили злости тем, кто принимал решение о том, показывать тот или иной фильм или положить его на полку.
«31 июня» на полке и оказалось. Через несколько лет уехал из СССР и композитор Александр Зацепин, много работавший с Леонидом Гайдаем и Аллой Пугачевой: это еще больше усугубило положение с картиной. Самого Квинихидзе гонения, кстати, не коснулись. Он поставил «Шляпу» с Олегом Янковским, потом — знаменитую экранизацию «Мэри Поппинс, до свидания». В общем, остался в профессии.
А фильм потом вернулся к зрителям, вошел в «золотой фонд» советского кино и даже стал своего рода культовым. Ну а про 31 июня вы и сами все знаете: в этот лунный день следует сидеть в замке, думать о будущем и блюсти честь. Иногда даже королевскую.