Владислав Третьяк: «Сегодня тренер ничем не может влиять на хоккеиста»

Первый период

- Когда мне шайбой разбили голову, отец сказал: «Мне сын инвалид не нужен: либо надевай шлем, либо завязывай с хоккеем». Я надел шлем и впервые услышал: «Третьяк - трус». Больше я этого не слышал никогда... Спорт, война, катаст­рофа - только когда человек попадает в экстремальную ситуацию, то понимает: кто он и что он. Вроде был просто хорошим парнем, а оказался трусом, подонком. Или героем. Тарасов говорил: «Это вы здесь короли, а завтра поедем в Канаду, посмотрим, кто из вас выживет». И я видел многих знаменитых хоккеистов, которые бегали, как зайцы, от канадцев, боялись, что их прибьют. А здесь были королями… Предательст­во же - это самое страшное. По отношению к стране, к семье. Его всё больше становится - от безнаказанности. Комсомола нет.

Партии нет. И тебя не лишат партбилета за то, что за женщину, к примеру, не заступился. Коллектив не осудит… А Бог? И его не боятся. Ко мне приходит человек, клянётся, что сын болен, нужны деньги на операцию. Конечно, я помогаю… А потом узнаю, что он в казино эти деньги проигрывает. Как же ты можешь своим ребёнком клясться?!

Мало веры настоящей. Пасху отмечают, свечки ставят, но не с открытой душой. Я сильный человек, но бывают обстоятельства, которым сложно противостоять. И сейчас, и тогда. Многие ведь сидели и колдовали, чтобы Третьяк пропустил. А я знал, что Бог поможет. А к кому ещё обращаться? Есть Бог, семья, друзья. И я хожу в церковь, вспоминаю всех - Харламова, Рагулина, Кузькина… А теперь ещё и Васильева. Им обязан всем... Только представьте: я приезжаю сегодня в Канаду - и стадион в 20 тысяч встаёт. Но это не моя слава. Люди отдают честь той команде, которая играла в 1972-м. Представляете, что и как надо было сделать, чтобы спустя 40 лет канадцы вставали из уважения к моей стране.

 

Второй период

Я на горохе стоял, и портупеей меня били. Отец готовил меня к лётной службе, поэтому я даже на каникулах должен был вставать в 8 утра и пахать. Все дети шли купаться, а я не могу - то за керосином сходить, то огород полоть. Раньше на отца обижался сильно, а теперь спасибо говорю - за то, что с детства к труду приучил. Я ни на одну тренировку не опоздал за свою жизнь. И ведь тоже, как и сейчас, родители были всё время на работе, а дети предоставлены сами себе. Улица их «забирала» - у меня друг был, вместе росли, но он попал в тюрьму... Всё равно всё от семьи идёт. Я никогда не слышал, чтобы отец ругался матом. Зато помню, как он зарядку каждое утро делал.

Да, стали строить ледовые арены, стадионы. По сравнению с 90-ми сегодня очень много делается в стране, но этого мало. Если мы говорим про наших детей, то дело ведь не только и не столько в суммах вложений. Американцы сняли фильм «Чудо» про то, как они у нас впервые выиграли в ­1980-м в Лейк-Плэсиде. Там всё о преодолении, силе духа. Они это «Чудо» в школах показывают. А мы? Есть замечательный пловец Шаварш Карапетян, рекордсмен мира. Спас 20 пассажиров из упавшего с моста в ледяное озеро троллейбуса. Сам при этом стал инвалидом. Много людей слышали фамилию Карапетян? Кумиров нам то ли неловко создавать, то ли ещё что мешает… А людям нужны примеры. В Канаде если человек легендарный, то его боготворят, грязью не поливают. А как иначе воспитывать молодёжь? Только на личностях. Вот, мол, Бобби Халл или Грецки - они всего добились через труд. А мы скромничаем. Хотя у нас столько выдающихся людей в самых разных сферах. Но им нет места на ТВ. Раньше было всего 3 телевизионных канала, но при этом все знали в лицо Фирсова, Рагулина. А сейчас 103 канала. И что? Убийства, криминал, ток-шоу. Посмеяться захочешь, и комедии нормальной не найдёшь.

Третий период

В 70-м я купил себе «Жигули». Тарасов на машине ездить не разрешил. Сказал, чтобы я, шкет, шёл в метро толкаться, - вратарю это полезно. «Шкет», «полуфабрикат» - это было обычное обращение. Что Тарасову, что Тихонову - слова никто поперёк не мог сказать. Только от тренера зависело: возьмут ли тебя в сборную, будет ли у тебя квартира, пристроишь ли ребёнка в детский сад. Сегодня тренер ничем не может влиять на хоккеиста. Он такой же наёмный работник, у него такая же зарплата. Любой игрок может сказать: «Да пошёл ты», и ему ничего не сделаешь. У него же контракт. Когда в сборную пришёл Вячеслав Быков и команда выиграла первое за 15 лет «золото», казалось, вот он - человек, который знает подход. Но дело в том, что, когда люди выигрывают, они расслабляются, самоотдача не та становится. Придёшь к Быкову на ужин - полкоманды у него нет. Он как считал: ну, ребята из НХЛ, всё знают, всё умеют. Но так нельзя - рука лидера всегда должна быть, дисциплина. И тем не менее он много сделал для сборной на том этапе. Более того, когда Быков уходил, Путин с ним встретился и сказал спасибо. У нас ведь до этого спасибо ни одному тренеру не говорили… Но впереди Олимпиада в Сочи, надо что-то менять, и мы приняли решение позвать в сборную Билялетдинова. Он тренер более жёсткий и требовательный.

Я не напрашивался возглавлять российский хоккей. Мне предложили, я решил: «Да, берусь». Первое время было тяжело. Начал убирать людей, которые себя неправильно вели. Некоторым это не понравилось. Против меня такое началось, стали ерунду писать. Удивлялся: как же так? Я для страны столько сделал, меня во всём мире уважают! Но я не отступлю, буду делать то, что считаю правильным.

Конечно, хоккей сегодня такой, что сказать «да, мы выиграем» не возьмётся никто. Все уже умеют всё. Но, с другой стороны, это как гитары - вроде бы одинаковые, дорогие, только одна играет лучше. Потому что настроенная. И дело даже не в победе как таковой, а в том, что спорт - это то немногое, что может нас сегодня объединить. Спорт и катаклизмы. И когда мы выигрываем - страна живёт. Люди забывают о проблемах на работе, в семье. Они выплёскивают свои эмоции, у них «гормон счастья» вырабатывается.

Дополнительное время

Я худой был, одни уши торчали, шея тонкая. Все меня жалели и боялись, что шайба горло перебьёт. А когда внук в 5 лет заявил, что будет хоккеистом, я купил ему форму, научил кататься (вратарю Максиму Третьяку 15 лет, он серебряный призёр юношеских Игр-2012. - Ред.). И мне Максима не жалко. Я же вижу: он такой же фанат, как и я. Вратарь - это каждый день боль. Чтобы всё это терпеть, хоккей должен быть в душе.

Заставить невозможно. Меня в своё время пытались музыкантом сделать. Мода такая была, чтобы в каждой семье пианино. Я всю ночь «Во поле берёза» учил и ненавидел это пианино. Без преданности, без готовности жертвовать успеха не бывает. Мы ехали со сборов и смотрели из окон командного автобуса, как люди целуются. Завидовали тем, кто просто идёт с работы домой, гуляет в парках. А у нас режим - ни дней рождения, ни праздников. Но если бы мог ещё раз прожить жизнь, я бы снова прожил её с хоккеем. Потому что по-сумасшедшему влюблённый в него человек. И Максим, слава богу, у меня такой же.

Читайте также:

Вячеслав Быков ответил на вопросы AIF.RU