Погибло 75 человек. Сами сотрудники считают, что 76, так как она из погибших была беременна и вот-вот собиралась уйти в декретный отпуск.
Семерых работников станции, в том числе бывшего директора и главного инженера ГЭС, суд признал виновными в нарушении правил безопасности, которые и привели к гибели сотрудников: оказалось, станция работала с избыточными нагрузками, за состоянием гидроагрегатов следили невнимательно, учений на случай подобной аварии не проводили. Халатность сразу нескольких специалистов привела к катастрофе.
Уже 10 лет как на Уйском кладбище, где захоронены почти все жертвы аварии, 17 августа собираются и родные погибших, и те, кто спасся, но никогда не забудет. Приходят поговорить, вспомнить, поплакать. Раньше родственники просили ГЭС помочь с организацией дня памяти, теперь решили обходиться своими силами: так выходит проще, честнее и душевнее.
АиФ.ru рассказывает истории тех, кто выжил, и тех, кто ушел навсегда.
«Не умела плавать, но спаслась»
«Я даже не надеялась, что выживу, — и сейчас, спустя 10 лет, Валентине Гулиной сложно вспоминать события того утра. — Думала только, сколько же я хлопот мужу доставляю: ему же придется организовывать мои похороны».
Все произошло в считаные секунды. Сначала раздался свист, гул, следом полилась вода. Валентина Ивановна была в помещении над шестым агрегатом (он на момент аварии был закрыт на ремонт).
«Сначала мы не поняли, что произошло. Даже паники не было от неожиданности, — вспоминает Валентина. — Потом, когда вода уже хлынула, схватились за телефоны. Но связь пропала, электричество отключилось, мы не могли выбежать: вода неслась с огромной скоростью. Забежали назад, в будку, — так мы называли это помещение. Ребята решили разбивать окна. Ребята здоровые, молодые, били стульями… Кое-как разбили, при этом все порезались. Мы надеялись, что затворы все же упадут каким-то чудесным образом и перекроют воду».
Сотрудники станции ставили столы друг на друга, вставали на них, но вода прибывала. Валентина тянула за руку Марину, коллегу, которую охватила паника. Но та закрыла руками лицо и не сходила с места.
Марина погибла.
«Я единственная ответила, что не умею плавать, когда стали соображать, что делать, — рассказывает Валентина Гулина. — Была уверена, что не выживу. Кругом был непрерывный поток. Я, как камень, уходила под воду, меня разворачивало, но сознание работало, я понимала, что сейчас умру. Спецодежда тянула вниз: на мне же и связка ключей, и рация, и ботинки. Стала карабкаться, барахтаться, увидела над головой „кобру“ — это у нас осветительные приборы так назывались из нескольких соединенных ламп — и за нее ухватилась».
Холода Валентина Ивановна не чувствовала. Вода была вперемешку с машинным маслом, и она наглоталась этой смеси. Пыталась кричать — получалось реветь. «Кобра» не выдержала, отвалилась, Валентина схватилась за проплывающую мимо доску.
«Поток воды был невероятной силы, здесь плыло все: и мебель, и оборудование, и двери, — пересказывает события Валентина Ивановна. — И тут впереди вижу голову какого-то мужчины, он тоже на воде держится. Я кричу: „Андрей! Андрей!“ — приняла его за одного из наших ребят. А он мне головой машет, что нет, он не Андрей. Нас обоих относило течением. Я кричу: „Как тебя зовут?“ Он говорит: „Олег“. А я ему: „Олег, всё, я не могу больше! Я не умею плавать, я тону“. Смотрю — вода поднимается уже не так резко, нет „воронок“, стало чуть спокойнее. Я к чему ни подплыву, все в масле, из рук выскальзывает. Олег мне кричит: „Плыви к трубам маслоохладителя“. Они большие, я барахтаюсь, водой относит, кажется, вот-вот уже схвачусь. А около труб в нишу занесло весь мусор, огромные доски, и я из-за него не могу схватиться».
Валентина пошла ко дну, потому что не смогла разгрести мусор. И тут почувствовала, как ее схватили за руку: Олег ее достает.
Вдруг стало уносить течением Олега. Валентина кое-как протянула ему руку, и оба ухватились за трубу.
Вода постепенно начала опускаться. Проверили — расстояние до пола еще около двух с половиной метров. Замерзли, Олег снял куртку и надел на Валентину. Ее колотило от шока.
«Он меня все время держал за руку, чужой человек… — вспоминает Гулина. — Он был бригадир подрядной организации, я его не знала совершенно. Было очень страшно, что какая-то отлетевшая деталь с огромной силой может прилететь в нас, мы все время уворачивались. Нужно было спрыгивать. Шкафы все упали и лежали боком. Олег скатился по шкафу, а потом принял меня. Я спрыгнула, незначительно повредив руку».
Олег сказал, что почти не знает станции, поэтому выводить их придется Валентине. Сунулись к одному блоку — не пройти, пошли через другой. Там были горы рваных проводов, Олег спрашивал, не убьет ли их током. Валентина знала, что ток был выключен.
Гулина упала под трансформатор, Олег начал ее вытаскивать. Внезапно они услышали голоса спасателей. Сил кричать не было, но как смогли отозвались. Через тоннель вышли в машинный зал, а дальше им помогали профессионалы.
«Потом меня много раз спрашивали о том, кто меня спас. Меня спас Олег Мельничук! Спасатели нас только подхватили, когда все самое страшное было позади», — говорит Валентина Гулина.
Она приходила в себя на больничной койке. От пережитого стресса организм дал сбой, женщине стало плохо, упало давление, началась остановка сердца. Валентине снова повезло: к ней в палату вовремя зашли.
На больничном она провела три месяца. Признается: заново вернуться на рабочее место было психологически сложно. Но следствие шло, ей звонили и просили приехать на место для дачи показаний. Так Валентина Ивановна вернулась на ГЭС. Пока она общалась со следователями, муж ждал ее на проходной — для моральной поддержки. Как только у следователей заканчивались вопросы, она бегом убегала со станции, так тяжело было снова видеть знакомые стены.
Постепенно отошла, поговорила с коллегами, попросила навестить ее дома. Прошлась по маршруту, который они с Мельничуком преодолели в тот страшный день. Стало отпускать.
Валентине Ивановне на момент трагедии было 53 года. Нужно было доработать до пенсии, и она вернулась.
Гулина знала почти всех погибших, так как два созыва была местным депутатом. Говорит, первые месяцы после трагедии весь поселок буквально не вылезал с кладбища, навещая могилы родственников и соседей.
«Слава богу, в моей семье все остались живы, — говорит Гулина. — Сын трудился потом на восстановлении. Муж мой в связи на ГЭС работал, но был в отпуске в это время».
Мастер ООО «Технострой» Олег Мельничук награжден Почетной грамотой правительства Российской Федерации за самоотверженность и высокий профессионализм, проявленные в ходе спасательной операции на Саяно-Шушенской ГЭС. Отмечено, что он спас машиниста Валентину Гулину с риском для собственной жизни. Высокую правительственную награду Олег Мельничук получил из рук председателя правительства РФ Владимира Путина.
«Инна больше не позвонит никогда»
Валентина Гарнцева — бывший воспитатель детсада — сейчас воспитывает троих внуков. Их мать — Инна Жолобова— погибла в день аварии. В момент, когда второй агрегат вышел из строя, она находилась в машинном зале, работала штукатуром-маляром.
«Помню этот день, дочь ушла на работу, я с детьми спала дома, услышала на улице крик, шум. Выглянула в окно. Мужчина, бегущий мимо, сказал: „Собирай ребятишек и бегите на спорткомплекс, ГЭС прорвало“. Тут прибежал сын, взял нас с ребятами и увёз на дачу. Я знала, что дочь там, но у меня даже мысли не было, что она может погибнуть», — вспоминает Валентина Гарнцева.
Скоро появилась информация: с плотиной ГЭС всё в порядке. Семья вернулась домой. «Я занималась срочными делами, не было времени на улицу выходить, слушать, что говорят. Пришёл сын, я спрашиваю: почему Инна не звонит? Она всегда так за детей беспокоится. Он ответил: „Мама, Инна больше не позвонит никогда“».
Сын увёл Валентину Георгиевну в другую квартиру, чтобы не пугать детей. Прибежали соседи, старались успокоить. Надежды не было: тело Инны нашли в течение первых часов после аварии.
Валентина Гарнцева вспоминает тот вечер: говорит, что в посёлке было так тихо, не слышно даже птиц. Говорить о том, что произошло, никто особо не хотел: это и сейчас тема, которую стараются обходить в повседневном общении. Посёлок небольшой, все друг друга знают, семьи пострадавших стараются лишний раз не тревожить.
«Дочь Инны о гибели мамы узнала сразу. Среднего, Кирюшу, мы пытались подготовить: он был после черепно-мозговой травмы, боялись за ребёнка. Когда тело Инны было у нас дома, его отвели к соседям, но он забежал и увидел её, — вспоминает Валентина. — Младшему мы не стали ничего рассказывать. Только как-то за обедом, когда он не хотел есть, я говорю: „Мамочка на тебя смотрит с небес, а ты капризничаешь“. Он спросил: „Почему мама там?“ Я ответила: „Так получилось“. Мальчик ничего не сказал. Но ночью начал плакать и кричать: так было каждый день все последующие полгода. Сейчас он уже большой, всё понимает, ездит с нами на кладбище».
Два сына Валентины Гарнцевой по-прежнему работают на ГЭС. Говорит, никогда не просила их уйти: работа есть работа. «Детей вместе с мужем поднимаем, постепенно всё налаживается. Старшая до шестого класса училась на пятёрки, когда Инна погибла, съехала на одни тройки. Но потом подтянулась».
В годовщину аварии на кладбище она не приходит: говорит, слишком тяжёлая атмосфера. Старается навещать часто, но в другие дни.
Внуки Валентины Георгиевны, возможно, пойдут работать на Саяно-Шушенскую: старший собирается быть сварщиком, средняя планирует учиться на гидроэнергетика, самый маленький о своих мечтах пока не рассказывает.
Отпустить прошлое
Слесарь-электрик Николай Щин в то утро был на смене. В другой мастерской в это же время работал его сын Роман.
Николай и его коллеги услышали резкий хлопок, бросились к входным дверям, но поняли, что они не открываются. Вода прибывала, вскоре все оказались уже под потолком с единственным фонариком. Николай отправился на разведку, нырнул и поплыл в коридор. Скоро понял, что вода уходит, вернулся к коллегам и сказал, что нужно только подождать. Так и случилось. Вскоре все работники мастерской выбрались из ловушки, пошли к машинному залу, где их и подхватили спасатели. Николай бросился искать сына. Роман трудился на той же отметке, поэтому была надежда, что он тоже жив.
Но в мастерской, где работал Роман, не выжил никто.
Когда беременная жена Романа Елена узнала, что его больше нет, у нее начались досрочные схватки. На следующий день она родила девочку, которую назвали Маргаритой.
Вскоре после гибели мужа Елена начала писать стихи, хотя раньше ничем подобным не занималась, а здесь — «как будто что-то снизошло». Она посвящала их Роману.
Эти стихи легли в основу музыкального спектакля, который поставили в местном культурном центре. По сюжету девушка (ее играли сразу две актрисы, потому что ни одна не смогла выдержать до конца и не разрыдаться) обращается к мужу, которого утратила, рассказывает о своих чувствах и переживаниях. В конце он спускается с неба и просит ее отпустить прошлое, растить детей и смотреть в будущее.
Музыкальный руководитель центра и автор спектакля Василий Гогунский рассказал, что спектакль стал терапевтическим: после этого показа многим в поселке стало легче.
Отыграли постановку только дважды: не хотели лишний раз вспоминать пережитое.
