Они унесли жизни семерых человек. На поимку террористов были брошены все силы КГБ и МВД СССР. Под подозрением оказались украинские и армянские сепаратисты. Улики уголовного дела хранятся в архивах КГБ до сих пор.
8 января. Суббота. Выходной день. У школьников — зимние каникулы. На столичных улицах и в подземке многолюдно.
17:31. Станция «Измайловская». Останавливается поезд, следующий из центра. Проходит около 15 секунд, и поезд трогается. До следующей станции — «Первомайской» — ехать чуть больше двух минут. Эти минуты для пассажиров третьего вагона поезда станут роковыми. Именно в третьем вагоне прогремит взрыв. От него погибнут семеро пассажиров, 30 будут ранены.
18:05. В торговом зале продуктового магазина № 15 на улице Дзержинского (ныне Большая Лубянка), неподалёку от зданий КГБ СССР в Бауманском районе, раздаётся второй взрыв. Бомбу террорист положил под прилавок. Во время взрыва осколки бомбы вошли прямо в металлический каркас прилавка. Осколками ранено было всего несколько человек. Серьёзных травм не было.
Ещё через 5 минут, в 18:10, взрывается урна около продовольственного магазина № 5 на улице 25 Октября (ныне Никольская), напротив Историко-архивного института. Как потом расскажут специалисты, массивная чугунная урна спасла проходивших мимо людей: она не разлетелась на осколки, а вся энергия взрыва ушла вверх.
Председатель КГБ Андропов в этот вечер работает на Лубянке. Ему в считанные минуты докладывают о произошедшем. По тревоге поднимают всех сотрудников КГБ и МВД, работающих в столице. В Кремль, оставив охоту, приезжает Леонид Брежнев.
Движение поездов на синей ветке остановлено. Работники метрополитена эвакуируют людей со станции «Первомайская». Отряды милиции проводят проверку документов у каждого входящего в метро и выходящего из подземки. Блокируется выезд автомобилей из Москвы. Аэропорты столицы и железнодорожные вокзалы переведены на усиленный режим: досмотр багажа более тщательный, все подозрительные лица арестовываются.
Официальные сообщения о терактах появились спустя два дня и были довольно невнятны. За эти два дня в Москве родилось множество слухов. В трамваях, очередях и курилках — везде обсуждают подробности происшествия, говорят о сотнях погибших.
На экстренном совещании с КГБ, МВД и армией Леонид Брежнев даёт жёсткое указание в кратчайшие сроки найти террористов. Дело о трёх взрывах получает кодовое название «Взрывники». Раскрытие терактов поручено Комитету госбезопасности СССР. Основная версия теракта — политическая. Под подозрением у спецслужб — украинские и армянские сепаратисты.
Главную улику нашли в теле погибшего
Поиск улик идёт круглые сутки. Оперативники КГБ опросили более 500 свидетелей, однако ни один из опрошенных так и не смог толком описать внешность террористов. Следователи по крупицам собирали осколки взрывных устройств. Во взорванном вагоне метро сняли всю обшивку. Чтобы исследовать крышу Историко-архивного института, следователи растопили весь снег. А для этого подогнали полевую кухню. В её котлах растопили снег не только с крыши института, но и с ближайших домов, а также весь снег с тротуаров и дорог в радиусе 50 метров. В жидкости от снега следователи нашли минутную стрелку от часов. Улики искали и в телах погибших и раненых. Судебные медики тщательно исследовали каждый кусочек, извлечённый из тела. Один из таких осколков медикам показался странным. Он был окрашен в синий цвет и, как потом установили специалисты, был частью ручки от утятницы. Так сыщики комитета КГБ установили, что взрывное устройство было спрятано в обыкновенную чугунную утятницу вместе с крышкой. В устройстве находилась смесь из тротила и аммиачной селитры весом около килограмма. После установки внутрь часового механизма крышку утятницы террористы накрепко прикрутили к корпусу с помощью гаек и болтов, после чего прошлись по ним сваркой. Время шло. Но следствие по делу результатов не давало.
Вскоре оперативники установили, что взорванная в подземке утятница была изготовлена на Харьковском заводе. Выяснилось, что данная партия утятниц была экспериментальной. Их выпустили всего 50 штук. Они имели особый состав эмали. В магазин не поставлялись. Руководство завода использовало их в качестве подарков. Направление отправленных даров — Украина, Юг и Закавказье.
На город навела сумка
А в списки «подозреваемых» попало три города — Ереван, Ростов-на-Дону и Харьков. Определить основной город, из которого террористы могли приехать в Москву, помогли остатки сумки, в которую преступники спрятали бомбу — утятницу, взорвавшуюся в столичной подземке. По клочкам бежевого цвета экспертная лаборатория КГБ установила, что сумку сшили из кожзаменителя, выпускающегося в Горьковской области. По клочкам составили изображение сумки и разослали его по всем структурам Комитета госбезопасности страны. Но установить швейную фабрику следователям не удалось. Здесь помог случай. Молодой сотрудник КГБ, который стажировался в Узбекистане и дежурил в аэропорту Ташкента, обратил внимание на женщину с похожей сумкой. По его просьбе, женщина оставила свою сумку, переложив вещи в равноценную, спешно купленную молодым чекистом. На ярлыке изъятой сумки значилась Ереванская кожгалантерейная фабрика. В Ереван Андропов направляет целый самолёт чекистов.
С городом определились. Оперативникам оставалось найти и обезвредить преступников. В октябре 1977 года, спустя 8 месяцев после теракта в московском метро, на Курском вокзале столицы сотрудники милиции обнаружили сумку с несработавшим взрывным устройством. В сумке также лежала синяя спортивная куртка с олимпийской нашивкой из Еревана и шапка-ушанка, а в ней — несколько чёрных волос.
Армянские сепаратисты
По находке составили приметы предполагаемых преступников. По этим приметам проверяли все поезда южного направления. В поезде на границе Грузии и Армении отряд милиции обратил внимание на Акопа Степаняна. Он был одет в синие спортивные штаны из того же комплекта, что и обнаруженная ранее куртка. Подозрение правоохранителей вызвал и его друг-попутчик Завен Багдасарян. Позже при обысках в квартирах Степаняна и Багдасаряна следователи нашли дополнительные улики, подтверждающие их участие в теракте. Через некоторое время задержанные дали показания на третьего — организатора и, по их словам, вдохновителя терактов, бывшего активиста сепаратистской «Национальной объединённой партии» Степана Затикяна.
Степан Затикян окончил школу с золотой медалью. В 1966 году, будучи студентом Ереванского политехнического института, вместе с художником Айканузом Хачатряном и студентом Шагеном Арутюняном основал нелегальную «Национальную объединённую партию Армении». НОП была националистической группой, ставившей целью создание независимой Армении с включением земель Турецкой Армении. Группа развила активную подпольную деятельность, имела собственную типографию и выпускала газету «Парос» («Маяк»).
В 1968 году основателей НОП, а также нескольких их последователей арестовали и судили за «антисоветскую агитацию и пропаганду» и за участие в «антисоветской организации». Выйдя на свободу, в 1972 году Степан Затикян стал работать сборщиком трансформаторов на Ереванском электромеханическом заводе. Спустя три года, в 1975 году, Затикян направил в Верховный Совет заявление, в котором он отказывался от советского гражданства и просил предоставить ему возможность выехать в любую несоциалистическую страну. Вместе с заявлением он послал и свой паспорт. Ответа Степан Затикян не получил. Его паспорт был переслан в КГБ. Комитетчики вызвали Степана на беседу, но он идти отказался. Паспорт Затикяна передали в милицию, куда вызвали жену бунтаря. Паспорт отдали ей. В сентябре 1977 г. (за полтора месяца до последнего ареста) Затикяна снова доставили в КГБ, где с ним беседовали около 12 часов. Тогда ни о каких диверсиях, взрывах, террористических актах разговора не было… Степан Затикян был женат, имел двоих детей. И на момент взрывов в Москве находился в Ереване.
Суд и расстрел
Во всё время следствия Затикян не признал своей вины.
А его соратники давали путанные, противоречивые показания. Суд продолжался 8 дней. Леонид Брежнев приказал снять суд, чтобы потом сделать документальное кино. «Я уже неоднократно говорил, что я отказываюсь от вашего судилища и ни в каких защитниках не нуждаюсь! Я сам обвинитель, а не подсудимый, вы неподвластны меня судить», — говорил Степан Затикян в последнем слове. А потом на армянском добавил: «Передайте другим — нам остаётся месть и только месть». Всех подсудимых Верховный суд СССР приговорил к расстрелу. Спустя 5 дней, без отсрочки, приговор привели в исполнение.
