Не стало Аллы Лёвушкиной, самого знаменитого хирурга-колопроктолога страны.
Лёвушкиной было 92 года. Её следовало бы занести в Книгу рекордов: ведь из прожитых 92 лет Алла Ильинична оперировала 67.
Из лепрозория – в хирурги
Откуда она такая взялась? Из Рязани, дочка учительницы и лесника. Любила вместе с папой разведывать новые лесные тропы, поэтому в детстве решила: «Буду геологом». Но однажды Алле попалась в руки книга Викентия Вересаева «Записки врача». Страница за страницей, она проглотила всё произведение. И на последней странице поняла, что геологом быть больше не хочет. Будет врачом.
Школу Алла Лёвушкина окончила в 1945-м и сразу отправилась в Москву поступать на врача. Но девушку быстро развернули домой: в то время в столичные вузы могли поступать только жители Москвы. Лёвушкина отнесла документы в рязанский педагогический. Училась, правда, без энтузиазма. А через год снова поехала покорять столицу. На этот раз знакомые помогли ей с пропиской, и документы в медицинский у неё приняли.
Но и вторая попытка стать врачом могла оказаться провальной. Сочинения да диктанты Алле не давались – она всю жизнь писала с ошибками, за что в молодые годы получала нагоняй от мамы-учительницы. А в медицинский нужно было написать вступительное сочинение. Помог счастливый случай: одна из тем на вступительном испытании была посвящена творчеству Михаила Лермонтова. А Алла страсть как любила его поэзию. Написала от души. А через несколько дней после экзамена абитуриентку вызвали в приёмное отделение: «Вы написали сочинение с невероятным количеством ошибок. Но само сочинение такое настоящее, искреннее, что мы ставим вам четвёрку». Так она поступила во 2-й Московский мединститут им. Сталина.
Вечно голодная и с горящими глазами – настоящая советская студентка из провинции. Стипендия мизерная, а так хочется чего-нибудь сладенького! До института приходилось добираться на автобусе. Проезд – целых 40 коп. Какое уж тут пирожное. Но Алла всё равно баловала себя сладостями, а на учёбу ехала зайцем. Контролёры девчушку жалели, понимая, что тут либо поесть, либо проезд.
«Буду работать в лепрозории», – как-то заявила она маме. Мама только покачала головой. Видимо, чувствовала, что это мимолётное увлечение. И действительно, Алла, поучаствовав в операции, поняла, что её призвание – хирургия.
Доктор на табуретке
Метр с кепкой, а точнее, 1 метр 52 см – таков был рост будущего хирурга. Не сильно-то подходящий для операционного стола. Но она и тут не растерялась – нашла себе специальную подставку. И всю жизнь на ней оперировала. Друзья-коллеги прозвали этот увеличитель роста «каретой».
Ей повезло с педагогом – это был один из знаменитейших советских хирургов, Борис Петровский. Позже он станет министром здравоохранения СССР. Как-то Петровский пригласил Лёвушкину ассистировать ему на операции. Она поставила свою табуреточку рядом с доктором, залезла на неё. Петровский взял в руки скальпель, резанул по коже пациента, брызнула кровь. Красные капли упали на лицо ассистентки. «Ну, с крещением вас», – сказал ей учитель.
После окончания института уехала работать в Туву. Нет, не по распределению. По собственному желанию. Очень уж хотелось юному хирургу трудностей и романтики. Но потом набралась опыта и вернулась обратно в Рязань.
30 лет она прослужила в санитарной авиации. Никто не хотел туда идти – постоянные перелёты, работа зачастую в полевых условиях. А Лёвушкина пошла.
«Как-то летим мы на вертолёте, подлетаем к глухой деревушке, а на поле, где мог сесть вертолёт, – волки, – рассказывала Алла Ильинична. – Пилот говорит: «Не буду садиться!» А я ему: «Садись, я волков не боюсь, да и пациент ждёт». Так и пробралась к больному мимо волков.
А в другой раз пришлось оперировать человека прямо в сарае на сене. «Было огнестрельное ранение, пациент нетранспортабелен, что оставалось?» – разводила руками хирург.
Как-то она делала доклад на конференции, рассказывала про щитовидку. Заволновалась и прочитала в бумажке: «Пациент с большим жобом» вместо «зобом». Эта оговорка оказалась по-своему судьбоносной, этаким следующим крещением: вскоре из эндокринологии Алла ушла в проктологию. Специализация считалась непрестижной, доктора туда шли неохотно. А она перепрофилировалась с радостью: пациентов море, а врачей – раз-два и обчёлся.
Коллеги смеялись, что Лёвушкина выбрала себе специализацию как раз по росту. А Алла Ильинична очень быстро освоила все тонкости и стала единственным специалистом региона в этой области.
Верила в товарища Сталина
В 9.30 каждый будний день доктор Лёвушкина была на посту. В поликлинике очереди к ней выстраивались до конца коридора. А потом – операции. Сколько она их провела? Сама никогда не считала. Коллеги говорят, больше 10 тысяч. Никому не говорила нет. Лечила даже тех, от кого отказывались московские светила.
В свободное от работы время, когда оно случалось, обожала читать. «Возьму в руки книгу и ухожу в неё всеми мыслями, отдыхаю», – рассказывала она. А вот компьютерную грамотность так и не освоила. «Не моё это, я даже перед операцией предпочитала посмотреть, знания взбодрить с анатомическим атласом, а не с компьютером».
По городу доктор чаще передвигалась пешком, только в 91 год стала ездить на такси. «Уже заслужила», – шутила она. Пациентам, которые приходили на приём к врачу и видели перед собой старушку, говорила: «А вы не смотрите на мои морщины и на то, что ноги уже с трудом ходят. Руки до сих пор, как молодые, работают, да и голова тоже». Так и было. Даже в 90 она продолжала оперировать.
Несмотря на самоотверженный труд, никаких званий у Аллы Ильиничны не было. Когда ей предлагали собрать бумажки и отправить куда следует, чтобы дали звание или премию, только рукой махала: «Бюрократия!» Не любила заниматься пустыми делами. Только в 2014 г., когда о чудо-докторе уже вовсю трубили в СМИ, ей вручили премию «Призвание» в номинации «За верность профессии».
«Врач от Бога» – так говорили о ней все пациенты. Да и сама доктор признавалась, что верила во Всевышнего. Но к вере пришла уже в преклонном возрасте. В юности мама пыталась приобщить её к церкви, даже покрестила. Но Алла была заядлой коммунисткой. Верила в светлое будущее и в товарища Сталина. Потом приняла для себя и другую – Высшую – истину. Эти две веры каким-то чудесным образом уживались в ней. Она до последних дней, если видела на странице портрет Сталина, газету откладывала, не выбрасывала, но и в церковь ходила, посты соблюдала.
А ещё у неё дома жили 12 котов, а за окном к кормушке, которую она каждый день наполняла, слетались птицы со всего двора. Хирург призналась как-то, что животных любит, наверное, даже больше, чем людей, но меньше, чем своих пациентов, которым она дарила не только надежду, но и жизнь.
