В центре Каира существует государство в государстве — жители одного из кварталов целыми поколениями работают среди жуткого зловония, грязи и гниения: рожают тут детей, играют свадьбы. Но считают себя довольными своей жизнью.
Вообще невозможно понять, как тут могут жить люди. Конечно, Зощенко уже давно сказал: «Человек не блоха, ко всему привыкает». Но не до такой же степени! Квартал Маншият-Насир в центре Каира легко учуять издали — по весьма понятной причине. В 1969 году мэр столицы Египта постановил собрать всех сборщиков отходов в одном месте. Сейчас Город Мусорщиков населяет 262 000 человек. Практически все они копты, египетские православные христиане. Когда заходишь внутрь района, зловоние становится попросту невыносимым. Идущие вблизи квартала женщины зажимают носы, прикладывают к губам платки и пробегают мимо как можно быстрее. Запахи сбивают с ног. Тут и «аромат» разложившихся остатков пищи, и трупы бродячих собак и кошек, и прокисшие фрукты. Ужас. «Да не такой уж и ужас, — спокойно говорит Ибрагим, владелец магазинчика на районе. — Я тут родился. Да ты пару-тройку часов у нас пробудь — уже привыкнешь. Мы внутри запаха не замечаем, нам дерьмо конфеткой кажется. Конечно, вонь в волосы въедается, в одежду, но можно постирать и окурить дымом. Чаю хочешь?» — «Нет, спасибо». — «Вот и правильно. Чужаку наш чай на вкус как помои».
Свиньи на десятом этаже
Сортировщиков в Маншият-Насир по-арабски зовут «заббалин», что в переводе значит «народ мусора». «И отец мой занимался отходами, и дед, — рассказывает Ибрагим. — Наши предки были крестьянами-феллахами, но после масштабной засухи в начале XX века переехали в Каир, брались за любую работу, чтобы с голоду не умереть. У меня двое детей, каждый с десяти лет трудится на свалке. Миллионером не станешь, но и сыт будешь всегда — это постоянный доход. Куча ресторанов, магазинов, торговых центров закрылись при коронавирусе. Однако мусор люди выбрасывают всегда — значит, я смогу кормить свою семью каждый день: даже если атомная война начнётся».
За небольшую плату «заббалины» забирают отходы от домов обитателей Каира и привозят сюда для уничтожения. Сколько? В среднем 200 тысяч тонн в месяц: ведь в столице Египта и её пригородах живут 25 (!) миллионов человек. Привезённый мусор сортируется, часть сжигают, часть (цветной металл, резину, пластик) жители квартала продают на переработку. Пищевой мусор идёт на корм животным — в трущобах целыми стадами пасутся и свиньи, и коровы, и овцы. Дома мусорщики строят по особой системе, постепенно: сначала один этаж, затем надстраивают второй, третий ярус — и далее до десятого. На первом-втором этаже собственно «рабочий офис» — сортируют отходы, выше может быть жильё для семьи, склад для найденных на помойке вещей и даже скотный двор: на видео к этой статье вы легко разглядите пасущихся на 8-м этаже баранов, уток и кур. Разводят также голубей — птичек подают в местных кебабных, фаршируя рисом.
«Коронавирус и мухи дохнут»
Пыль и грязь в Городе Мусорщиков висят в раскалённом от жары воздухе, ты просто дышишь миазмами и запахами разложения. Если ад существует, он должен быть именно таким. Пепел и частицы мусора оседают на булочках, продаваемых в здешней пекарне, на фруктах уличных торговцев — ничего, люди активно покупают и с аппетитом жуют. Меня удивляет: даже мух здесь толком нет, хотя они должны тучами жужжать над домами. «Дохнут, не выдерживают», — флегматично поясняют мне. — У нас и коронавирусом никто не болел, все бактерии стухли».
Сколько же получают за такую безумно вредную работу? Месячный доход мусорщика в Маншият-Насир (если верить словам самих обитателей квартала) — 6 тысяч египетских фунтов, или 30 000 рублей. Египет — страна довольно бедная, и это считается неплохими деньгами. По украшенным домам видно: люди по здешним меркам не нищие, хотя и не богачи. На свалке можно отыскать что угодно. Изредка в мусоре попадаются и деньги (!), и часы, и новые дорогие вещи, и даже ювелирные изделия! «Муж с женой поругается и выбросит её золото в мусорку, — поясняет Ибрагим. — Мы в нашей профессии очень ценим таких горячих людей».
То и дело по кварталу снуют грузовики, наполненные мешками мусора, кое-кто (не имеющий автомобилей) везёт это «добро» на тачке, надрываясь от тяжести. На фотокамеру люди реагируют болезненно — вот мы в таких условиях живём, а зажравшийся иностранец явился экзотику запечатлеть. «Господин, убери телефон, — со злобой произносит один из обитателей Маншият-Насир, подойдя вплотную. — Ты не в зоопарке находишься».
Система тайных кладбищ
Под ногами — пустые банки из-под «колы», бутылки, гниющая банановая кожура, обглоданные куриные кости: всё убирать не успевают, мусор горами сыплется на дороги, где ничего не видно за метровым слоем грязи. Свежего воздуха нет — ты просто дышишь то запахом тухлятины, то вонью гнили.
Администрация Каира пыталась упорядочить систему: ввести налоги, установить фиксированную плату за вывоз отходов, поставить новые мусоросжигательные печи — мусорщики пригрозили забастовкой. Они жёстко диктуют столице Египта свои условия, и чиновникам ничего не остаётся, кроме как уступить — иначе Каир утонет в мусоре. Это настоящее государство в государстве, «мусорная мафия» — полиция сюда не суётся, чужаков не приветствуют, а человека, захотевшего заняться тем же бизнесом, могут избить. По слухам, в разное время на свалках Маншият-Насира за деньги прятали трупы убитых в криминальных разборках — тело никто не найдёт в таком хаосе, концы в воду. Правда, сами мусорщики над такими версиями смеются. «О да, у нас сплошное кладбище, — издевается местный житель Теодор. — Ты из России, верно? По американскому телевидению русские такие страшные. Надеюсь, ты „Калашников“ с собой привёз, весь в крови? Давай нам, утилизируем, вернёшься домой чистеньким».
В Маншият-Насир построены две церкви, на домах нарисованы и вырезаны изображения крестов, всюду красуются изображения Христа и девы Марии. Да, только на Бога здесь и надеяться. Пожалуй, больше не на кого.
Сортируют мусор женщины — вручную, разделяя отходы на полтора десятка типов. В районе многие знают друг друга лично, я слышал обращения на улице — «брат» или «сестра». Удивительно, но, даже скопив денег, люди не желают отсюда уезжать. Напротив, они настроены очень позитивно и уверяли меня, что довольны своей жизнью. Нытья и жалоб на неудавшуюся судьбу в этом районе не услышишь. «Жаловаться? А на что?» — вскидывает брови Мариам, чья семья уже третье поколение занимается вывозом стекла. — Я всегда знала: хуже, чем здесь, у меня точно не будет. Кто же ещё в мире может похвастаться такой уверенностью?».
